>>>Наш магазин на Океанском проспекте<<<   
Страница 1 из 16 1 2 3 15 16 >
Опции темы
Оценить
#1000350 - 13/12/14 08:38 PM С тайгой наедине... *****
Дмитрич Оффлайн


Зарегистрирован: 09/02/13
Сообщения: 1354
Откуда: Планета Земля
У меня есть Друг, который живет сейчас в Нвсб, раньше он проживал с семьей и работал в Якутии....
Ему приходилось много «мотаться» по миру, у него накопилось за это время много личных впечатлений и различных историй... Мой тезка уже издал три книги....

Николай подарил мне эти три книги со своим автографом, кроме этого перебросил по эл. почте эти книги в электронной форме... По согласованию с моим другом я решил публиковать на своем сайте постепенно истории, написанные им...

Предлагаю Вашему вниманию одну из них...

Ночной призрак

Широкие, подбитые камусом лыжи бесшумно скользили то по серебряному от света луны покрывалу, то
по черным силуэтам теней падавших в полной тишине елей и скал. Петрович, не замечая всей этой колдовской красоты, думал о доме, где третий сын пошел нынче в школу, а он, как и у
первых двух, так ни разу даже не проверил домашнее задание.
Все на жене Клаве да на бабке Фросе: и сыновья, и немалое хозяйство. А что поделаешь, такая у него работа, промысловик. Зимой охота, заготовка дров, летом рыбалка, покосы, тушение
лесных пожаров. Мысли о семье, как обычно, незаметно отступили. На смену им пришли обычные размышления о зимовье, соболях, Дымке, который сейчас дожидался его в избушке.
В этот раз Петрович не взял Дымку на маршрут, потому что
верный пес поранил лапу. А как бы он ему сегодня помог с
тем соболем, за которым Петрович бежал почти весь день, и
вот теперь по ночи голодный и недовольный возвращается в
нетопленое зимовье.
Серебряный свет исчез, луну закрыла высокая Лешева скала,
тянувшаяся вдоль ручья на целую версту. Отсюда до зимовья всего четыре километра ходу, как говорится, раз плюнуть. Петрович прибавил шагу.
Яркий диск выкатился из-за скалы как-то сразу, чем заставил Петровича поднять на него глаза и тут же резко остановиться. На фоне полного диска чернел неподвижный, четкий силуэт зверя. Короткое, плотное туловище, короткая морда, жесткие брыли, обрамлявшие морду, словно бакенбарды, изящные уши
с кисточками на концах, обрубленный хвост.

— Рысь, — прошептал Петрович, инстинктивно стягивая с плеча мелкашку.
Не успела рука перехватить оружие, как силуэт свернулся в бесформенное пятно и исчез за причудливым узором старой скалы.
Петрович потер варежкой глаза и подумал, не померещилось
ли. Устал, голодный. Всякое может быть. А почему почудилось?
Может, и правда рысь. Зайцев нынче развелось — тьма! Вот и
пришла следом за ними с каких-нибудь голодных краев. А если
так, то пришла не одна. Значит, в наших краях снова появится этот редкий зверь. Ведь лет пятнадцать – семнадцать назад
много рыси было, но потом, как рассказывал отец, ушли зайцы,
следом исчезла и рысь. Зайцы зайцами, но она и косулю проредит теперь, а это уже нехорошо.
Лыжи снова заскользили по сухому неглубокому снегу. Петрович опять вспомнил о доме, о корове, которая вот-вот должна
была отелиться, о том, что нужно нынче купить новую дель и
насадить с десяток сетей, старые-то совсем прохудились. Баньку
опять же подремонтировать нужно, совсем сгнили нижние венцы. Какой бы ни был дед хороший плотник, а время берет свое.
Вот уж лет тридцать как деда не стало, а банька, им срубленная, стоит себе на берегу реки, как памятник ему и его умению
добротно строить. Память вдруг как живого нарисовала деда,
сидящего с огромной березовой удочкой над чистой и быстрой
рекой.
Петрович вздохнул: «Эх, время, время».
Практичный, нехитрый его ум не стал размышлять на тему
«Что такое время». И правильно. Неизбежно пришел бы он к
грустному выводу о том, что время не только порождает все, что
было, есть и будет, но и в своем неумолимом движении уничтожает мир.
Вот и зимовье. Избушка прилепилась одним боком к густому ельнику, а другим почти нависла над неширокой речушкой.
Когда его отец строил это зимовье, речка бежала метрах в десяти, теперь до обрыва оставалось не больше полутора метров.
Вода и время все меняют на этом свете.
Заслышав шаги хозяина, Дымка залаял, заскребся в припер-
тую снаружи дверь.
— Ну, беги, беги, — Петрович выпустил поскуливавшего
пса.

Собака выбежала и стала радостно приветствовать Петровича, прыгая рядом тыкаясь носом в его ладонь.
— Беги уже, хватит терпеть-то!
Пес, как будто поняв, о чем говорит хозяин, отбежал к пеньку и поднял заднюю лапу.
Вспыхнувшая спичка ярко осветила закопченные стены.
Петрович поднес огонек к свече, и тот, как живой, подрагивая
и потрескивая, перебрался на фитиль. Следом за фитилем от
этой же спички вспыхнула заранее приготовленная тоненькая
лучина в топке железной печи. Не успел Петрович повесить на
стену снятый патронташ, а веселый огонек в печурке уже скакал
с одной лучины на другую, потом перекинулся на смолянистое
полено, лизнул холодную стенку и выкинул в незакрытую дверцу маленький, пахучий и прозрачный клубок дыма. «Вот теперь
дома», — подумал Петрович и присел на деревянный топчан.
Услышав, а потом и заметив человека, рысь не сразу спрыгнула с удобной площадки на невысокой скале. Рыжевато-ржавый мех на спине, украшенный чуть заметными темными пятнами,
нервно дернулся. Крупная, с большими ушами и роскошными пушистыми кисточками них, с длинными светлыми баками голова наклонилась к передним лапам. Слегка согнувшиеся
стройные задние лапы легко и бесшумно толкнули упругое тело
на другой уступ более низкой скалы, чуть возвышавшийся над
густым кустом ольхи. Следующими двумя прыжками рысь достигла покрытой снегом земли и, осторожно переступая через
запорошенные ветки, аккуратно ставя заднюю лапу в след передней, двинулась наперерез двуногому существу, оставляя круглые кошачьи следы.
Рысь давно не встречала в тайге человека, поэтому любопытство, желание проследить, куда и зачем он идет, заставило
ее выйти к человеческой тропе и затаиться в удобном, безопасном месте. Она знала, что человек носит на плече «длинную руку», которой может ранить или убить на любом расстоянии.
От этой мысли на ее морде шевельнулись длинные жесткие усы.
Но рысь знала и то, что человеку, для того чтобы воспользоваться «длинной рукой», нужно время, которого ей вполне хватит, чтобы скрыться. Хуже, когда вместе с человеком идет его
друг — собака. Усы снова недовольно шевельнулись. Нет у рыси
в тайге врага хуже, чем волки, а собака — тот же волк, только

еще страшнее, потому что помогает человеку. Один волк рыси
не страшен, как не страшна ей собака без человека. А вот стая…
Рысь огляделась вокруг. Стая, почуяв рысь, сделает все, чтобы
добыть самое вкусное во всем лесу мясо. В ход идут выносливость, сила, любые уловки и хитрости для выманивания кошки со спасительного дерева. А там…
Вот и человек. Голова его опущена, «длинная рука» на плече,
значит, не охотится. В нос ударила смесь незнакомых запахов.
Разные запахи вызывали у рыси разные впечатления и реакции.
Запах животных заставлял охотиться. Запах крови вызывал аппетит. Этот же, колющий и неприятный, вызывал только беспокойство и желание уйти подальше. Но рысь почему-то этого
не сделала, и как только человек прошел мимо, тихо двинулась
следом.
Бледный ночной свет делал рысь почти призраком. Этот свет
не был олицетворением новой жизни, даруемой божеством.
Лунный свет, в отличие от солнечного, не имеет власти над
силами зла и тьмы, он не слава, не радость, не блеск, он лишь
свидетель трагедий ночи. Если сила истины есть свет, то тьма
есть ложь. Ложны в ночи очертания предметов и кажущееся их
движение. Там, где кажется дерево на снегу, оказывается только
тень, и наоборот. Там, где светятся в ночи чьи-то глаза, там их
нет, а где тьма особенно густа, они есть, но их не видно.
Не видит человек и рыси, бесшумно следующей за ним. Ночь
не время охоты для человека, зато время для рыси. Человек спит
ночью, рысь дремлет днем в самом глухом уголке леса или в
расселине скалы, с наступлением же темноты выходит на охоту.
Все: слух, зрение, длинные подвижные усы — вибриссы — устроены так, чтобы видеть, слышать и осязать в ночи лучше любого другого хищного зверя сибирской тайги.
Ночь — время рыси.
До чуткого звериного носа донесся еще один запах — запах человеческого жилья. Ничего, даже тайга с ее миллионами запахов не могла перебить этот враждебный зверю дух. Пройдя за
человеком еще немного, рысь выбрала высокое дерево и ловко
вскарабкалась на него. Находясь еще на земле, она поняла, что
именно с этого дерева можно будет увидеть человеческое жилье.
Рысь удобно устроилась на двух толстых ветках и замерла.
Как она и предполагала, с человеком в тайге была собака. Но
собака, как и человек, не собиралась сегодня охотиться — выбежав ненадолго, она вернулась, поскреблась в дверь и вскоре
скрылась за ней. Запахло горьким дымом, напомнившим рыси о
лесном пожаре. Кошка фыркнула и выгнула дугой спину. Увидев все, что ее интересовало, она медленно спустилась на землю
и по большому кругу обошла зимовье, дважды перейдя замерзший ручей.
В одном месте рысь вдруг замерла, уловив в нескольких
десятках метров от себя знакомый звук. Это заяц грыз ветку.
Безошибочно определив направление, рысь тенью скользнула к
намеченной жертве. Вдруг заяц затих. Рысь прильнула брюхом
к снегу, поджала усы. Ничего не подозревавший заяц, сделав
несколько неторопливых прыжков, оказался в зоне видимости зорких, хищных глаз, и лишь когда из-за куста взметнулась быстрая тень, сделал попытку спастись от внезапной угрозы.
Но было поздно. Молниеносный рысий прыжок был точен. Острые, длинные когти сковали не только движения жертвы, но и ее волю. Миг, и длинные клыки вонзились в шею. Рысь не
была настолько голодна, чтобы немедленно съесть добычу. Клыки ослабили хватку, когти втянулись в пушистые лапы, спина
выгнулась. Рысь подпрыгнула, дав на мгновение свободу своей
жертве. Заяц, скорее, инстинктивно, чем осмысленно рванулся
и жалобно запищал. От этого писка, полного ужаса и жалости,
беззащитные обитатели леса застыли в тревоге. А заяц тут же
получил удар лапой и снова ощутил клыки на своем загривке,
которые на этот раз сжались со смертельной силой. Не выпуская добычу из зубов, рысь забралась под нависшую еловую лапу и принялась лакомиться внутренностями добычи.
Утром Петрович, осмотрев лапу Дымки, решил и сегодня не брать его с собой. Пес, поняв это, свернулся калачиком на земляном полу избушки и обиженно отводил от хозяина глаза.
— Не дуйся, — ласково сказал Петрович, — еще успеешь
набегаться. Сам виноват, нечего было резать лапу.
В сорока метрах от зимовья охотник удивленно остановился
перед четкими следами на снегу.
«Значит, не почудилось, — подумал он, — так и есть, самая
настоящая рысь. А не достать ли мне ее?» Петрович нагнулся,
разглядывая след.
— Вечерний, — пробормотал он. Свернув с тропы и пройдя по следу пару сотен шагов, охотник понял, что зверь шел по кругу. Петрович пошел под прямым углом от следа, чтобы
проверить правильность своей догадки. Миновав зимовье, он
вскоре вышел на тот же след и уже не останавливаясь пошел вдоль него.
Охотник «прочитал», где рысь начала охоту, где взяла зайца,
где его ела. Петрович знал, что после еды зверь имеет привычку
отдыхать поблизости от места трапезы, но не для того чтобы
доесть потом остатки — рысь питается только парным. А вот
запах оставленного ею недоеденного свежего мяса часто привлекает других хищников, многие из которых и попадаются в когти поджидающей их охотницы. Особенно часто попадают на эту приманку лисы. Рысь как снег на голову падает с дерева, мгновенно ловит лисицу, разрывает ее и уходит.
Вскоре обнаружилось место ночевки. Утренний след повел
охотника прямо к его зимовью. «Вот здесь она наблюдала за
зимовьем, а может и за мной», — разглядывая след в тридцати
метрах от избушки, думал Петрович. Вскоре он убедился, что
прав. Рысь дождалась, когда он ушел от избушки, подошла к
ней, а когда он пошел по ее следу, постоянно шла сзади на
безопасном расстоянии. Петрович огляделся. Еще никогда он
не чувствовал себя так неуютно в тайге, как в это мгновение.
«Надо выпускать Дымку», — подумал он и пошел к зимовью.
Дымка как будто удивился возвращению хозяина, смотрел на
него умными глазами.
— Работа есть, друг мой Дымка. Гостья у нас появилась, любопытная и не простая. Нам с тобой добыть ее придется, а то может получиться так, что она на нас охоту начнет.
Дымка, все поняв, поскуливал от нетерпения.
Опыта охоты на рысь у Петровича не было. Из рассказов
других охотников, из литературы он, конечно, знал, как можно
ее добыть, но все оказалось не так просто. Утверждение, что
рысь труслива по природе и даже небольшая собака легко загоняет ее на дерево, оказалось ошибочным. Дымка охотно пошел по следу, но кошка водила его по таким дебрям, что он так и не
смог ее обнаружить. К тому же Дымка был хоть и умный, но не достаточно злобный пес.
Вечером в зимовье Петрович, поглаживая виновато моргавшего Дымку, сказал:
— Ничего. Не судьба, значит, ей шапкой быть. Пусть идет себе с богом дальше, а мы с тобой займемся привычным делом.

Однако на следующий день выяснилось, что рысь не ушла и ночью бродила недалеко от зимовья.
Два дня Петрович не обращал на нее внимания, надеясь, что зверь все же уйдет. Но на третий день увлекшийся преследованием соболя Дымка нос к носу столкнулся с рысью. Неизвестно
чем закончилась бы эта встреча, не почуй Дымка притаившуюся
кошку до того, как она была готова напасть. Не помогло рыси
частое вылизывание шерсти, чтобы не спугнуть своим запахом
добычу или не насторожить врага. Дымка почуял ее в буреломе
и бросился в атаку. Но, получив достойный отпор, отступил.
Рысь скрылась.
На следующий день Петрович обнаружил совершенно свежий
след и решил взять рысь вдогонку. Снега было еще не достаточно много, и Петрович понадеялся на свою силу, выносливость и отличную лыжную подготовку. Не зря же он в юности был
чемпионом района в беге на пятнадцать километров. Петрович
знал, что неторопливо рысь может пройти за ночь порядочное
расстояние, но быстрый бег ее скоро вымотает, она устанет и
уже через два-три километра начнет искать глухое место или
подходящее дерево для отдыха. Но и в этот раз Петрович недооценил рысь — она петляла по таким непролазным местам, что первым выдохся Петрович. У охотника появилось такое чувство, что зверь играет с ним в какую-то одному ему понятную игру, предлагая себя поймать.
«Ну, хорошо, — решил Петрович, — хочешь, чтобы я тебя
поймал? Пусть так и будет». Вечером в зимовье он приготовил
капканы. Рамочных капканов пятого номера оказалось всего семь
штук. Петрович очистил их от ржавчины, проварил в хвойном
отваре и сложил в чистый мешок. Кроме этого, из сухой дощечки
он выстрогал узкую, тонкую лопатку. Где ставить капканы думать
было не нужно, рысь не стесняясь ходила по его лыжне, заячьим
тропам и уже трижды обходила зимовье по своему старому следу.
К этому следу и направился утром следующего дня Петрович.
Он подходил к следам со стороны и только в таких местах, где
между его следом и звериной тропой имелось какое-нибудь препятствие. В первом случае это была толстая колода, у которой он сделал своей лопаткой подкоп и установил под один из следов
рыси капкан. Тонкий трос был тщательно замаскирован снегом и
привязан другим концом к дереву. Там, где не было возможности
сделать подкоп, Петрович вырезал вокруг следа квадрат снега,

сохраняя не тронутым отпечаток лапы. Этот кусок он осторожно
отложил в сторону, затем уплотнил в образовавшейся ямке снег,
установил капкан, а сверху положил вырезанный кусок снега так,
чтобы след находился точно над капканом. Все следы своей работы Петрович тщательным образом замаскировал и довольный собой и уверенный, что на этот раз победа будет за ним, возвратился в избушку.
С появлением в лесу рыси беспокойно стало жить не только
человеку. Звери и птицы очень быстро почувствовали, что ночной призрак опаснее и беспощаднее волка. Пришелец питался только свежим мясом и убивал не только зайцев, глухарей и тетеревов, но и косуль.
Сегодня в сумерках рысь, как тень, долго и упорно преследовала косулю, и ту не спасла быстрота бега. Выбрав момент, рысь молниеносным прыжком настигла жертву и вонзила в ее
шкуру острейшие когти. Теперь никакая сила не смогла бы в
этот момент оторвать хищника от жертвы. Кошка ослабила
смертельную хватку только тогда, когда сердце косули перестало биться.
Съев самые лакомые кусочки, рысь, повинуясь древним инстинктам, присыпала добычу снегом и не спеша направилась в сторону человеческого жилья. Она не могла понять отчего, но
ей было интересно наблюдать за этим двуногим и его собакой,
особенно за тем, как они пытаются найти ее в тайге.
Запорошенный снегом лес уже давно погрузился в темноту ночи. Редкие днем звуки жизни, вечером исчезли вовсе. Казалось, что все живое охватило оцепенение, и только одно существо легко и смело двигалось по своему старому следу, иногда
останавливаясь и поворачивая голову в сторону человеческого
жилья. Но вот ее что-то насторожило. Кошка долго вынюхивала
что-то под снегом, потом нерешительно сделала шаг и мгновенно подпрыгнула. Там, где только что лапа осторожно коснулась снега, раздался лязг железа, вслед за которым взметнулся
фонтанчик снега. Шерсть на загривке зверя вздыбилась, и он
издал высокий, громкий и резкий крик. Рысь сделала длинный
прыжок в сторону от тропы и пошла прямо к жилищу человека.
Подойдя к зимовью со стороны ручья, рысь легко запрыгнула на коренной берег и затаилась в прибрежных кустах в нескольких метрах от стены.

Убывающий диск луны неторопливо плыл над бескрайними просторами гор и лесов Алтая. Следом за ним, как стрелки на часах, медленно ползли по заснеженным полянам длинные,
причудливые тени от столетних кедров. Суровый край спал, не
спали только тени — негативное начало всего. Тени — это души
живших здесь зверей и птиц, бродящие по лесу в поисках нового тела.
С настоящими тенями не спала и живая тень — рысь, решившая отомстить человеку за его коварство. Что она будет делать утром, когда появится человек, она не знала. Она знала только
то, что нужно хорошо спрятаться и до поры не выдать своего
присутствия здесь, прямо у порога человеческого жилья.
Долго, очень долго тянется зимняя ночь, но и она всегда
заканчивается. Под утро чуткий слух кошки уловил первые шорохи за стенами зимовья. Рысь вся сжалась в комок упругих мышц. Уши и усы плотно прижались, глаза зорко уставились
в одну точку. Наконец, скрипнула дверь, и на снег выпрыгнул
Дымка. Вся злость, накопившаяся за долгую ночь ожидания,
в одно мгновение превратилась в энергию, бросившую дикого
зверя на верного помощника его врага. Не ожидавший внезапного нападения, Дымка не смог увернуться.
Даже за закрытой дверью Петрович услышал треск рвущейся
кожи, а затем визг Дымки. Так быстро он еще никогда не прыгал. Один скачок, схваченная на бегу мелкашка, и перед глазами катающийся комок из переплетенных тел, оставляющий на снегу брызги крови.
Кровь, олицетворяющая принцип жизни, душу, силу, на этот
раз олицетворяла смерть друга. Стрелять было некуда — где
Дымка, а где рысь, понять было невозможно. Все преимущества
были на стороне рыси: и внезапное нападение, и сила, и ловкость. Но на шее собаки оказался широкий ошейник из толстой воловьей кожи, он-то и защитил от длинных клыков разъяренного зверя. Рысь тоже ошиблась, вцепившись не в основание головы, как обычно, а чуть ниже.
Схватка продолжалась несколько мгновений, но Петровичу
она показалось вечностью. Не сумев задушить или перекусить
горло собаки, рысь ослабила хватку страшных когтей и тут же
была отброшена. Петрович мгновенно поймал в прицел голову
кошки и нажал на спуск. Где-то внутри оружия глухо щелкнул боек. «Темно-стального цвета осечка», — понеслось в голове охотника.
Этот чуть слышный звук заставил рысь повернуться к человеку и мгновенно прыгнуть в сторону кустов. Петрович передергивал затвор, рысь огромными прыжками приближалась к
кустам. Выстрел прозвучал, когда рысь в последний раз мелькнула среди кустов.
— Мимо, — прошептал Петрович и бросился к покачивавшемуся на дрожащих ногах Дымке. Подхватив его на руки, охотник опрометью бросился к избушке, из дверей которой показался
дым. Выскакивая, Петрович не заметил, как задел горевшую
свечу. От нее загорелась лежавшая на столе бумага, в которую
были завернуты какие-то сухие продукты. От бумаги занялась
рубашка и теперь смрадно и густо дымила. Петрович, опустил
на топчан Дымку и стал сбивать со стола пламя. Выбрасывая
за дверь рубашку, закашлялся. Справившись с огнем, нащупал
в ящике новую свечу, зажег и принялся осматривать глубокие
раны на вздрагивавшем теле собаки. В глазах Дымки читалась
и вина — прости, мол, хозяин, что не углядела опасность, — и
надежда на то, что человек поможет, облегчит боль, не даст
сдохнуть. И человек помогал, как мог и умел. Какой-то мазью
Петрович смазал мелкие раны, тампонами из ваты и бинтом
остановил кровотечение из глубоких порезов.
— Ничего, Дымка, на войне и не такое бывает. А у нас, брат, однако, настоящая война начинается. Терпи, друг, заведем сейчас «Буран» и поедем с тобой домой. Тебя лечить нужно, да и мне кое-что из дома прихватить. Тозовка-то сейчас нам ни к чему, картечь нам нужна.
Так, разговаривая то ли сам с собой, то ли с Дымкой, измотал Петрович весь запас бинтов из аптечки.
— Лежи, — приказал он Дымке и вышел за дверь.
Сзади что-то щелкнуло, боль обожгла правое ухо. Рысь спрыгнула под берег и бросилась вдоль ручья. Вскоре она поняла, что ее никто не преследует, и вскарабкалась на кривое дерево. Зализать рану на ухе она не могла, поэтому только часто и мелко
трясла им. Крови почти не было, пуля порвала тонкий хрящик
прямо под черной кисточкой. Кошка еще не остыла от схватки
и нервно дергала коротким хвостом. Возбуждение не проходило,
рысь спустилась на снег и осторожно по длинной дуге двинулась
обратно к зимовью. До человеческого жилья было еще далеко,
когда она услышала неприятный, чуждый тайге звук вонючей
повозки, на которых иногда ездят люди. Рысь вышла к ручью
и легла в кустах на высоком берегу. Прошло немного времени
и тарахтящий высокий звук начал быстро приближаться. Рысь вжалась в снег, всматриваясь зоркими глазами.
Снегоход с нартами двигался по руслу ручья, вдоль того берега, где притаилась рысь. Когда до тарахтевшей повозки осталось не больше тридцати метров, рысь, наконец, разглядела
лицо своего врага и по его суровому, решительному выражению
поняла, что они еще встретятся. Снегоход проехал в нескольких
метрах, и если бы рысь захотела, она могла бы одним прыжком с
высокого берега достать своего врага. Но она не была настроена
на еще одну смертельную схватку и только проводила взглядом
удалявшиеся нарты, на которых лежал раненый Дымка. Прошел
час, звук машины давно потерялся среди густых кедрачей и крутых склонов, а рысь все лежала на том же месте. Наконец, она поднялась, спрыгнула с берега и пошла по следу, оставленному
снегоходом, в ту сторону, куда тот уехал.
Ухо не болело, только зуд время от времени заставлял рысь
останавливаться и чесать его задней лапой. В символизме
правое ухо воспринимает дыхание жизни, а левое — дыхание
смерти. Было ли попадание пули в правое ухо зверя знаком,
не знала ни рысь, ни человек, но судьба вела ее по этому не-
прерывному следу все ближе и ближе к месту, где жило много
людей и собак. До этого места от зимовья охотника было сорок
три километра.
След вел на север, символ холода, темноты, мрака, зла и смерти.
Через два дня рысь стояла на склоне горы, поросшей густым
лесом, и с интересом разглядывала раскинувшуюся перед ней
долину, реку, закованную льдом, и два ряда деревянных домов
на одном из берегов. Время было вечернее. Над крышами в
бледное небо поднимались столбики дыма, лаяли собаки, где-то
мычала корова, по единственной улице шли два человека.
Зоркие глаза рассмотрели в третьем от леса дворе знакомый
снегоход с нартами. Машина стояла возле большого дома, огороженного с одной стороны штакетником, с другой — глухим деревянным забором. Недалеко от дома было еще три строения разных размеров.

Дождавшись темноты, рысь спустилась в долину и бесшумно, словно привидение, пошла вдоль дворов к намеченной цели.
Ее ход был настолько тих и незаметен, что не залаяла ни одна собака.
Очутившись за забором, она долго принюхивалась, после чего
тихо двинулась к бревенчатому строению в углу двора. Несколько раз она оглядывалась на свет в окнах, останавливалась, прислушивалась. Наконец, достигнув цели, очутилась возле стены,
из-за которой пахло домашними животными. Рысь уже собиралась прыгнуть на плоскую крышу, когда в большом доме открылась дверь, на расчищенный от снега двор упала полоса света, и
следом появилась женщина с ведром в руках. Зверь мгновенно
прижался брюхом к снегу и приготовился к прыжку.
Шаги приближались. Один, второй, третий… седьмой. Семь
шагов Будды символизируют восхождение на семь космических
стадий, что означает выход за пределы пространства и времени,
то есть в вечную жизнь. Может, и седьмой шаг Клавы стал бы
таким же переходом от земной жизни к небесной, но тут дверь
снова открылась, и на улицу выскочил мальчик.
— Ма, я к Сашке, — крикнул он и вдруг замер.
На темном фоне хлева, возле самой земли светились два глаза.
— Ты чего? — глядя на сына, спросила женщина.
Мальчик молча поднял руку в сторону горевших в темноте глаз. Клава повернула голову, и из ее руки со звоном выпало ведро.
Прозрачная тень метнулась в темный угол двора — ни звука, ни шороха. Саша, наконец, опустил руку. Клава побежала к дверям дома.
— Федя! Федя! — позвала она. — Там зверь какой-то!
Петрович в одной майке выскочил на крыльцо.
— Где ты, мать, зверя увидела? Не с рогами, часом, зверь то? — весело спросил он. Но если бы кто-нибудь внимательно поглядел в это время в его глаза, то увидел бы неподдельную тревогу.
— Бать, он там был, — Саша показал пальцем, взял лопату, приставленную к крыльцу, и пошел в темный угол двора. — Никого.
— А кого ты там думал найти? — спросил Петрович.
— Ну, я же видел глаза…

— Чьи? Подружки Светки, наверное, — засмеялся Петрович.
— Иди уже. А ты, мать, — повернулся он к жене, — зайди домой.
Я сейчас накину что-нибудь и посмотрю, кто тебя напугал.
В свете электрического фонаря Петрович отчетливо разглядел
знакомые круглые следы. «Не может быть, — думал он, — почти полсотни километров. Да не бывает такого».
Клава заметила тревогу на лице мужа.
— Что там? — бледнея, спросила она.
— Мне показалось. Дурь, конечно, но, кажется, это рысь.
Ну, та, что Дымку порвала. Сюда пришла.
— Свят, свят! — Клава присела на край табуретки. — Федь, что теперь будет-то?
— Ничего не будет. Завтра я ее добуду с Василием, — накидывая на плечи телогрейку, пробормотал Петрович. — Я к Ваське, договариваться.
Василий был соседом Петровича. Он работал трактористом, или по-новому — механизатором. В тайгу надолго не уходил, но охоту любил. Было у Василия две хороших лайки и полный арсенал охотничьего оружия.
Сидя за застеленным клеенкой столом с остатками недавнего ужина, Петрович, рассказывал о встрече в тайге и обнаруженном сегодня следе во дворе.
— Поможем, — заверил Василий. — Часиков в одиннадцать я освобожусь и сразу выйдем. А как Дымка-то?
— Лежит. Боюсь, как бы не помер. Рысь-то, похоже, бешеная.
— Это точно. Не типичное у нее поведение, — блеснул умным словом Василий.
— Ну, раз договорились, пойду я тогда, — Петрович повернул голову в сторону горницы. — Маруся, спасибо за угощение.
Рысь прошла огородами три двора, обогнула по тропинке сарай и очутилась на деревенской улице. Нос щекотали десятки новых запахов, отовсюду доносились незнакомые звуки. Возле одного из домов, на крыльце, освещенном тусклым светом электрической лампы, рысь заметила небольшую собачку. Дом
этот был сельским магазином, а собачка по имени Умка была ничейной. Когда-то ее оставили в поселке проезжие туристы, а так как она не была охотничьей, то никому не приглянулась кроме продавщицы Дуськи, которая ее подкармливала и позволяла жить под крыльцом сельмага.

Хищнику ничего не стоило, прячась за столбами и заборами,
незаметно подкрасться к ничего не замечающей, занятой обгладыванием косточки, жертве.
Умка коротко взвизгнул. Когда сердце собаки перестало биться, дикая кошка разжала смертельную хватку и, удовлетворенно мурлыкнув, пошла в сторону леса. Истекающая кровью жертва так и осталась лежать возле крыльца магазина.
Зарезав собаку, рысь успокоилась. Беспокойство, заставившее идти по следам человека и собаки, отступило, и, очутившись в лесу, она привычно отправилась на охоту. Сытая и довольная, уже глубокой ночью рысь легла отдыхать в мягкий сугроб в густом ельнике.
Обнаружившая утром мертвого Умку продавщица долго ругала охотничьих собак, коих в деревне было не меньше двух десятков. Она жаловалась на них всем немногочисленным покупателям:
— Вы посмотрите, до чего дожили, — кричала она, — средь бела дня волкодавы раскормленные беззащитных собачек режут.
Зашедшая в магазин Клавдия, защищая охотничьих собак, рассказала о пришедшей в поселок рыси и о том, что Петрович с соседом Василием сегодня пойдут ее добывать. Весть эта мгновенно разнеслась по всей деревне, в результате к одиннадцати часам, возле дома Петровича собралось пять вооруженных
мужиков и четыре собаки.
На след вышли быстро, спустили собак.
Очень осторожный и чуткий зверь задолго до того, как собаки подошли к его лежке, услышал и почувствовал их.
Беспокойство и раздражение вновь вернулись. Рысь начала уходить от преследователей, петляя по распадкам, делая длинные прыжки и переходы по верху. Но вскоре рысь поняла, что преследуют ее не только собаки, но и люди. Хитрые люди так организовали гон, что очень скоро рысь была прижата к берегу быстрой реки, на которой еще парили многочисленные полыньи, где шумящая и бурлящая вода боролась с холодом, сковывавшим ее буйный нрав.
Со всех сторон к ней подступали враги. Рысь вскарабкалась на высокое дерево, внимательно осмотрелась и поняла, что отступать ей можно только за реку. Собак рысь не боялась, не боялась и воду, боялась она только «длинной руки» человека.
Она недовольно фыркнула, спустилась с дерева и вопреки здравому смыслу побежала в сторону цепи собак и людей, ее преследовавших. Заметив первую собаку, рысь сделала небольшой круг и затаилась в ветвях полу сваленного дерева. Когда собака, шедшая по ее следу, оказалась рядом, рысь приготовилась к прыжку. Но на этот раз собака была готова к неожиданному нападению и, заметив кошку, залилась громким лаем. Через минуту все четыре собаки были тут же. Рысь, рыча, поднялась
по дереву выше и перепрыгнула на соседнее. Она уже присела, для того чтобы прыгнуть на ветку соседнего дерева, когда заметила внизу сразу двух людей, снимавших с плеч свои «длинные руки». Рысь поглядела на небо, потом осмотрелась вокруг и вдруг заметила рядом с наполовину поваленным деревом еще и сломанное. Острая длинная щепа, как лезвие клинка, рукоятью воткнутого в землю, зловеще блестело. Рысь бросила взгляд на людей, уже направивших в ее сторону две «длинных руки», еще
раз посмотрела на небо, густо затянутое тяжелыми, свинцовыми облаками, и бросила свое гибкое тело вниз, точно на острие щепы сломанного дерева.

Петрович с Василием опустили ружья и молча смотрели на стекающую по лишенному коры остатку ствола кровь.
— Да-а-а… — протянул Василий. — И у них есть гордость. Не
захотела она принять смерть от нас. Дела. Шкуру свою испортила, как будто и ее нам отдать не хотела. Дела.
Последняя судорога пробежала по телу зверя. Сердце — центр существа, духовного и физического — перестало биться.
Петрович достал пачку «Примы» прикурил и, присев возле сломанного дерева, подумал о том, что именно сердце, олицетворяющее мудрость чувства в противовес рассудочной мудрости головы, и заставило этого дикого зверя принять такое человеческое решение.

Этот поступок рыси для Петровича означал не что иное, как покаяние.

PS. Только "переносы" на другую строку подкорректировал (по тексту)... ;-)

Однажды с братом мы взяли одну рысь в Нвсб области на заячьей охоте, здоровый "котяра" был...
А один раз рысь оставила нам еще теплого зайца...
http://aborigen.rybolov.de/oxota/na_jisu/veshhijj_son

Не помню, может уже публиковал на этом сайте (просмотрел - не попадался)...




Фото с сети сдернул, примерно также на нас "котяра" смотрел...
_________________________
Жизнь даруется всем, Старость - только избранным...

Вверх
#1000351 - 14/12/14 03:20 AM Re: С тайгой наедине... [Re: Дмитрич]
Porutchik1993 Оффлайн
рыбак

Зарегистрирован: 02/04/08
Сообщения: 10276
Откуда: Дальнереченск
Хороший рассказ! Я в детстве такие пачками читал на одном дыхании. Видел один раз кота, впечатлил!
Спасибо Николай! Здоровья твоему Другу и тебе!
_________________________
Жизнь, это не те дни которые прожил, а те, которые запомнил!

Вверх
#1000352 - 14/12/14 10:25 AM Re: С тайгой наедине... [Re: Porutchik1993]
Дмитрич Оффлайн


Зарегистрирован: 09/02/13
Сообщения: 1354
Откуда: Планета Земля
В ответ на:

Хороший рассказ! Я в детстве такие пачками читал на одном дыхании. Видел один раз кота, впечатлил! Николай! Здоровья твоему Другу и тебе!




СПБ, Сергей за коммент...
При случае передам Анатоличу твое пожелание...
Когда жил в Нвсб, в особо сильные морозы рыси часто подходили к жилищу...
Сейчас практически всех повыбили на снежниках... ;=(

Персонально для тебя еще один рассказ Н.Решетникова

МАШЕНЬКА И МЕДВЕДЬ

До поры до времени, девчонок в нашем маленьком поселке мы вовсе не замечали.. кроме одной - Машки. Машка с девчонками не водилась, предпочитая им нашу компанию вечно исцарапанных, испачканных и опаленных пацанов. Она была веснушчатая и вся какая-то взъерошенная: косички торчком, курносый нос, вихры на лбу, ресницы врастопырку. Этакий драчливый воробьишко: пощипали его, перья растрепали, но дух его не сломлен, он готов к новому наскоку. Она была ниже нас ростом, худенькая, но ухитрялась смотреть на нас сверху вниз, потому, что быстрее нас могла взобраться на любое дерево или переплыть озеро. Без Машки не обходились ни рыбалки, ни охоты, ни мелкие хулиганства. Она принимала участие во всех наших состязаниях, играла с нами в лапту, футбол и даже хоккей. Шло время, мы быстро росли, как сорняки на хорошо удобренной почве, и хотя были тощими, нескладными подростками, длинноногими и длиннорукими, но уже стали поглядывать на девчонок. На девчонок, но не на Машку. Нам вовсе не хотелось выглядеть в ее глазах совершенно взрослыми, грубовато-мужественными, могучими и бесстрашно-отчаянными потому, что она была одна из нас - просто хороший парень. Годам к пятнадцати наша ватага сама собой распалась, кому-то интересны стали танцы, кому-то охота. Машка примкнула ко вторым. Её отец - главный бухгалтер предприятия, вовсе не был против этого её увлечения и даже подарил ей настоящую лайку, купленную за невероятные по тем временам деньги, в каком-то знаменитом сибирском питомнике. Так вышло, что на охоту Машка чаще всего ходила вместе со мной и не раз утирала мне нос удачным выстрелом.

Осенью последнего нашего школьного года произошел такой случай. Мы с Машкой охотились на зайцев в местечке Булгунях. День был пасмурный и сырой. Только вошли в первый распадок, как тишину осеннего леса разорвал выстрел, и я услышал радостный Машкин возглас.

- Иди сюда - крикнула она.

На глянцево блестящем брусничнике лежала косуля. Брусничник рос перекрещивающимися дорожками, - здесь падали деревья, одно на другое, и брусничник рос вдоль стволов, питаясь их сытной влажной гнилью, и тлело каждое дерево сотни лет, и осталась от него чуть видимая дорожка.

- Вот она - косуля! - Радостно сказала Машка. - Мясо - сок! Свежуй её мужчина скорее!

Я вынул нож, и тонкая шкура затрещала под острым лезвием. Быстро вылупилось нежное мясо. Из вскрытого живота пахнуло прелью внутренностей. Вдыхая пряный запах свежего зверя, Машка рассказывала, как она увидела набегающую на нее козу, как прицелилась, как стреляла. Нож в моей руке все двигался и двигался. Росла гора разрубленного на куски мяса. Тускло отсвечивали потухшие глаза красивого животного, а Машка все говорила и говорила, чего за ней никогда раньше не замечалось.

Я удивленно взглянул на нее, лишь на мгновение встретился с ней глазами, но и этого хватило, что бы в груди что-то екнуло. Оказывается, Машка была очень красива со своими золотистыми волосами. Не рыжими, а именно золотистыми. Поняв, что я понял её взгляд, она побледнела, но он лишь на мгновение.
А я понял, что Машка стала какая-то другая, взрослая, что ли… Чужая… Я вдруг ухватился за это слово, как утопающий за соломинку. Раньше была родная, с первого взгляда родная, а теперь нет… теперь чужая… На кустах ольшаника, на молодых березках искрились капли росы. Тяжелый аромат цветущего багульника кружил голову. Больше мы вместе на охоту не ходили.

Теперь-то, задним числом, я склонен думать, что я нравился этой девочке. Мы ведь «дружили». Ходили вместе в кино, я у нее списывал задачки, писал за нее сочинения, мы рассуждали обо всем на свете, но ей и в голову не приходило с дружеской откровенностью искренне сказать мне, что я ей нравлюсь. Такие были времена.

Шло время - а время как вода в реке, убегает без надежды вернуться, посыпает пеплом горячие угли, меняет человеческие характеры и поворачивает судьбы людей. Окончив десятилетку, разлетелись мы кто куда. В родной поселок я вернулся лишь через пять лет. Зайдя к отцу на работу, он работал тогда начальником службы спецавтотранспорта, на доске почета увидел я фотографию красивой девушки с очень знакомыми чертами.

- Кто это? - спросил я.
- Маша Беломестнова - ответил отец. - Вы же вместе учились.
- Маша?! А почему здесь?
- Так она водителем у нас работала.
- А почему «работала»?
- Уехала, недавно.
- Куда?
- Не знаю. Но догадываюсь, почему уехала.
- Почему?
- Это целая история…
- Так расскажи.

Мы зашли в маленький отцовский кабинет.

- Раз интересно, слушай. Этой зимой, в конце ноября, нашли трое наших шоферов берлогу за Кенкеме. Нашли случайно, когда ездили дрова из тайги вывозить. А среди них ни одного настоящего охотника, так, зайцев погонять, да из кабины по косачам стрельнуть. Но решили они медведя этого в берлоге добыть. Не знаю уж как, но узнала о медведе Маша и попросила, чтоб эти горе-охотники её с собой взяли. Те, конечно покобенились, мол, не бабье это дело на медведя ходить, но все же не отказали, видно лестно им было, что такая краля просит. В общем, поехали на медведя четыре мужика и Маша со своим Бураном.

Пришли к берлоге, а как его оттуда достать, медведя-то, никто не знает. Спорили, спорили, решили вырубить жерди и его ими из берлоги выгнать. Двое стали жердями медведя тыкать, а трое с ружьями наизготовку встали в нескольких метрах от берлоги. Шерудят они жердями, а медведь и признаков жизни не подает. Осмелели мужики, тычут что есть силы и вдруг, чуть сбоку, шагах в двух всего, приподнялся и затрещал коряжник, разломился, взорвался сугроб, и, косматый, огромный, черный на белом снегу, поднялся огромный медведь. Спросонья, стемна глаза ему на свету ослепило, они вспыхнули дикими, красными точками, и грозный рев пронесся над тайгой.

Так он был ужасен медведь этот, что побросали мужики жерди и ружья и кинулись от него в разные стороны. Только Маша не сдвинулась с места. И в голову не стала стрелять, как будто знала, что только не опытный охотник стреляет в голову. Пуля под лопатку надежнее. Грохнул выстрел. Покатились по тайге отголоски. Медведь припал к земле, то ли затаился - хитрит, то ли зажимает лапами рану. Буран подскочил к нему, вцепился зубами, рвет, а косолапый уже и дух испустил.

Не скоро мужики к берлоге вернулись. А вернувшись, не могли в глаза Маше смотреть - стыдно.
После той охоты проработала Маша у нас месяц и уволилась. Противно ей, наверное, было рядом с такими «мужиками» вместе работать.

Цветы в Якутии ярки, но слабы запахом, и едва уловимый их аромат совершенно теряется в густом всеобъемлющем духе болотного багула - узколистного вереска. Ползучий кустарник, усеянный зонтиками белоцветной мелкотни, заполнил и горки, и болота, и сухие мшаники, и все прогалы между деревьями, - ему нипочем ни вечная холодная тень в щелистом распадке ключа, ни ярость солнца.

Они удивительные, эти северные цветы. Окраска их неяркая, скромная, не бьющая в глаза, словно бы на них лежит очень тонкий, почти неуловимый слой тумана. Вот таким цветком и была моя одноклассница Маша Беломестнова и не разглядел я этот цветок среди болотного богула заполонившего все вокруг.



Отредактировано Дмитрич (14/12/14 10:48 AM)
_________________________
Жизнь даруется всем, Старость - только избранным...

Вверх
#1000353 - 14/12/14 11:34 AM Re: С тайгой наедине... [Re: Дмитрич]
Просто щукарь . Оффлайн


Зарегистрирован: 24/04/10
Сообщения: 8355
А можно ВСЕ рассказы выложить?
Про Машеньку напоминает мульт ,,Маша и Миша''.
И вспомнилась случайная встреча с девушкой из Нового Ургала,Мариной звали,ходила девушка сама на медведя.


Отредактировано просто ЩУКАРЬ (14/12/14 11:40 AM)
_________________________
-А где Вы успели нажить себе столько врагов?
-Для этого не надо быть гением.
Делай своё дело,говори правду,не подхалимствуй-и этого вполне достаточно,чтобы любая шавка облаяла тебя из-под каждого забора.
©В.Пикуль.

Вверх
#1000354 - 14/12/14 12:45 PM Re: С тайгой наедине... [Re: Дмитрич]
Porutchik1993 Оффлайн
рыбак

Зарегистрирован: 02/04/08
Сообщения: 10276
Откуда: Дальнереченск
Николай, Спасибо! Это настоящие рассказы, правдивые, быль, быль бывает только такой!!! Выкладывай ещё!
_________________________
Жизнь, это не те дни которые прожил, а те, которые запомнил!

Вверх
#1000355 - 14/12/14 01:07 PM Re: С тайгой наедине... [Re: Просто щукарь .]
Дмитрич Оффлайн


Зарегистрирован: 09/02/13
Сообщения: 1354
Откуда: Планета Земля
В ответ на:

А можно ВСЕ рассказы выложить? И вспомнилась случайная встреча с девушкой из Нового Ургала, Мариной звали,ходила девушка сама на медведя.




Андрей, скажу совершенно откровенно...
У меня нет цели "завалить" этот ресурс всевозможными "баснями" из своей Жизни и другими материалами...
ИМХО, здесь достаточно много подобных более интересных историй... Это совершенно искренне...
К тому же, каждая публикация отнимает у меня довольно прилично личного времени...
Которое я могу использовать более рационально в своих интересах... ;-)
Играет и свою роль просто настроение...
Если тебе интересно, заходи на страничку, где я публикую материалы Н.Решетникова... http://aborigen.rybolov.de/interesnoe_rjadom/s_tajjgojj_naedine

Я иногда просто не могу (да и не хочу по большому счету) сразу "переключиться после "Курилки", где меня иногда пытаются "поставить" на место и никто (практически) этого не замечает... "Защищать" меня не нужно, но и "плевки" в свой адрес я пропускать не намерен...

И последнее...

Из всех сайтов, на которых я "тусуюсь", только на Крсн меня никто не "упрекает" за смену жительства... ;=) И за собственную "Кочку Мнения"...

Поэтому, ИМХО, именно у моих земляков больше всего опубликованных материалов... 44

http://www.bylkov.ru/publ/0-0-10205-0-17
_________________________
Жизнь даруется всем, Старость - только избранным...

Вверх
#1000356 - 14/12/14 01:08 PM Re: С тайгой наедине... [Re: Porutchik1993]
Дмитрич Оффлайн


Зарегистрирован: 09/02/13
Сообщения: 1354
Откуда: Планета Земля
В ответ на:

Николай, Спасибо! Это настоящие рассказы, правдивые, быль, быль бывает только такой!!! Выкладывай ещё!




Сделаю, по возможности... ;=)

ДЕД САША

Зимняя Обь.
Гляжу с высокого берега - дух захватывает…. Зыбкий свет зимнего рассвета медленно растекается по снежным просторам. Дали затуманены морозной дымкой. Тишина…. Ни звука, ни шороха.

- Зря мы приехали - доноситься сзади, - глухозимье…

Я молчу, не хочется нарушать словами этот таинственный покой.

В самом устье протоки на льду колдует человек. Неуемная рыбацкая страсть выгнала его из теплого жилища на речной лед, на стужу. Рядом с рыболовом, настороженно поглядывая кругом, сидит лохматый, черный пес.

Наконец я поворачиваюсь:

- Ну, что, пойдем?

Дед Саша, мой сосед и редкий напарник по рыбалке, открывает багажник, достает бур, ящик.

- Не зря говориться: «Рыбка да рябки - потерять деньки», - ворчит он при этом.

Я-то знаю, что ворчит он для порядка, что нет для него большего удовольствия в жизни, чем рыбалка. Скорее я, а не он думаю о том, что в такие холода рыба все равно клевать не будет, что мечта деда Саши - лещи, хотя и не спят, но цепенеют на дне глубоких илистых ям, а клыкастые судаки вообще просят их не будить. Рыбе теперь, как говориться, не до жиру, быть бы живу.

Сидим над лунками, колдуем. Где-то там во тьме подледного царства пошевеливается на крючке мотыль. Чуть заметно курится серым паром черная вода в лунке, порождая седую изморозь.

«Ну, кому мотыль там сейчас интересен - думаю я, - плотве? Нет. Холодно. Сейчас, однако, только у скользкого пугала-налима бодрое настроение. У него все не так как у других сибирских рыб, все наоборот, шиворот-навыворот. Все нормальные рыбы любят рассветный час, солнце, тепло, а налиму ночь, тьма, непогода, холод самая благодать. По ночам все рыбы, уткнув мордочки в коряги, спят, а налим бродяжничает. Впрочем, и ерш тоже, и осетр. Все рыбы нерестятся в теплое время года, а налим - в самые лютые морозы, вот такие как сейчас. А еще налим любопытный из-за чего и на острогу попадает к браконьерам».

- Оп! - выводит меня из задумчивости восклицание деда Саши. Смотрю, снимает с крючка ерша. Я ухмыляюсь.

Дед замечает мою иронию и говорит:

- Не нами сказано, Колька: у рыбака голы бока, зато уха царская.

Хихикает, озорно подмигивает мне левым глазом.

- А ерш для ухи, первейшая рыба.

Вот так и проходит день. Где-то прокричал ворон о том, что вот-вот ветер поднимет снежную круговерть и поземка погонит всех рыбаков со льда. Догорает над Обью тусклая полоска заката. В сумеречном небе, неторопливо переговариваясь, пролетает над рекой стая ворон. Быстро сгущаются сумерки.

Я уже в машине, а в стороне от тропинки неподвижно, словно боясь нарушить покой реки, стоит дед Саша. На фоне вечернего неба его фигура кажется высеченной из темно-серого камня. Подавшись вперед, он самозабвенно смотрит в заснеженную даль.

Будто все еще не насмотрелся за свою долгую жизнь.

Н.Решетников Новосибирск


Отредактировано Дмитрич (14/12/14 01:27 PM)
_________________________
Жизнь даруется всем, Старость - только избранным...

Вверх
#1000357 - 15/12/14 03:27 PM Re: С тайгой наедине... [Re: Porutchik1993]
Дмитрич Оффлайн


Зарегистрирован: 09/02/13
Сообщения: 1354
Откуда: Планета Земля
В ответ на:

Николай, Спасибо! Выкладывай ещё!




Я и немец

Я б разорвал его на части,
и съел, запив сухим вином.
Когда бы не было напасти -
мой враг живет во мне самом.


Над огромной страной ветер перемен. Где-то, как в Беловежской пуще или в МММ, ураганной силы, где-то, как в нашей отросли - легкий бриз. Но даже этот бриз лишил привычного, сытого достатка и уверенности в завтрашнем дне – специальная авиация вдруг стала не нужна народному хозяйству.

В страну, как мухи на мед полетели иностранные туристы, кто поохотится на чубука (горный баран), кто поймать тайменя. Кто-то просто посмотреть на чуждый им мир, которым пугали пятьдесят лет подряд, а кто - то профессионально фотографировал все подряд, особенно вокруг аэродромов, воинских частей, мостов и полигонов.

Соотечественники (особенно не определенной национальности), кто был не ленив, взялись «делать деньги» на всем, что плохо лежало. А плохо лежало много и везде. Душа моя разрывалась между «можно» и «нельзя», но к какому то берегу нужно было приставать.

Просматривалось лишь два пути - в бизнес или с красным флагом на стачку. Понимая, что все равно, со мной или без меня, но процесс не обратим, я выбрал бизнес. Осталось найти какой. Однажды, мой товарищ – директор туристической компании, посетовал об отсутствии в городе приличных гостиниц. А я возьми и предложи ему в качестве гостиницы свою дачу в купе с организацией вертолетных перевозок. Решили попробовать.



Первым клиентом оказался немецкий владелец, какого то крупного издания – капиталист. Приехал сей господин, по его словам, поймать тайменя. Встретив его в аэропорту, удивился простецкому внешнему виду. Потом, насмотревшись на других, понял, что все миллионеры в пути выглядят как наши таксисты.

Приехали на дачу. Ходит, смотрит – молчит. Жена тем временем собрала ужин. На столе - оленина, запеченная в духовке (по нашему домашнему рецепту). Жареные, огромного размера кобяйские караси. Соленая рыбка (таймень, сиг и самая вкусная – тугун), конечно расстегаи (фирменное угощение нашей семьи), салатик и так по мелочи – грибочки и прочая лесная подкормка. Пригласили за стол, налили пол стакана водки. Пригубил, положил себе одну картофелину и больше ничего не ест. Жена взволновалась - как так, ее стряпня и вдруг не нравится. Отозвала в сторонку Олега – переводчика и давай его «пытать» почему этот занюханный капиталист нашей едой брезгует. Ответ переводчика озадачил ее еще больше. Предложенный нами ужин не числился в программе тура. Оказывается, этот немец опасается высокой стоимости предложенных деликатесов. Он считает еду поставленную на стол слишком дорогой. Мы то лопухи, откуда могли знать, что в их мире, за все нужно платить деньгами. Мы знали другое - за все нужно платить свободой.

Объяснили ему, что мы его угощаем, как гостя. С трудом, но понял. С недоверием немного поел, не прикасаясь к тем блюдам, которые считал особенно дорогими. Фактически он не ел то, что для нас просто ничего не стоило потому, что принесено из тайги.
Вот так в быту встретились две экономические системы.



На утро прилетели на Дянушку. Река очень красивая, в меру полноводная, что делает ее не опасной для сплава. Немец наш все фотографирует, записывает и такое впечатление, что рыбалка его вовсе не интересует. Цветы и деревья, коряги и камни, птицы, звери и насекомые в огромном количестве «попали» в объектив его «Никона». Он с поразительной быстротой менял одну пленку за другой, а мы удивлялись, что он интересного нашел в наших комарах или еловых шишках.



Снарядив лодки, поплыли. Прошли первый плес, а немец так и не взял в руки спиннинг. Мы естественно тоже не рыбачим, хотя «руки чешутся».

- Олег – говорим переводчику – ты объясни ему, что проплывем лучшие места, а ниже и рыба помельче будет и поймать ее там сложнее.

Немец на это башкой покачал и все. Плывем дальше – нервничаем, а под лодкой, то там, то тут, в прозрачной воде проплывают пятнистые ленки.

- Олег – опять привязываемся к переводчику – спроси его, а нам можно рыбачить, он не будет возражать.
- Я, я - обрадовано закачал головой немец – после переведенного ему вопроса.

Тут мы схватили свои спиннинги, и давай кидать в разные стороны.




Первые два ленка полетели на дно лодок, (плыли на двух трехсотках), но тут немец через Олега говорит: «нельзя рыбу убивать, отпускать нужно». Настроение у нас естественно резко упало. Ленков обратно в воду, а он гад все это только успевает «щелкать».

Ладно, думаем, хрен тебе больше не фото. Спиннинги положили и плывем - природой любуемся. Тепло. Вода блестит на солнышке и журчит на разные голоса. Утята вслед за мамкой-уткой, потешно брызгая лапками, уплывают от нас в маленький заливчик. Небольшой ветерок покачивает ветки елок и не дает ордам рыжих комаров добраться до средины реки. А в небе, над всем этим великолепием, кружит огромный коршун. Хорошо!




- Олег, а ты его спроси как насчет ухи. Мы что и уху варить не будем?

Покалякал с ним переводчик и говорит, что фриц суп из рыбы не ест. Что еще вчера договаривались о том, что ему приготовят «макароны по-флотски» из русской тушенки и русских, толстых спагетти.
О думаем - балбес попался. На кой хрен тогда сказал, что приехал ловить тайменя.

- Олег спроси его, а тайменя он ловить собирается или как?
- Собирается – говорит переводчик - но еще место вроде не увидел «подходящего».

Ну, думаем - немец совсем чокнутый. Мы за час таких мест, штук пять проскочили. А что делать – кто платит, тот и музыку заказывает. Плывем, помалкиваем. Еще через час «вывалились» на огромный плес. Глубина – немереная. Один берег пологий, другой обрывистый и весь завален нанесенными стволами деревьев.

Немец попросил причалить. Сошли на берег, немец со спиннингом на котором вместо наших традиционных блесен у него пристегнут очень крупный воблер. Мы ухмыльнулись и наблюдаем, что же дальше будет. Я бы пошел кидать с крутого берега, где глубже. А он пошел рыбачить с пологого. Забрел в самой верхней части плеса, сколько сапоги позволили и начал бросать. Раз, два, три - пусто. Мы, конечно, убеждены, что ничего он на эту «раскрашенную деревяшку» не поймает. Сидим, курим.



И вдруг видим, как он весь напрягся. Спиннинг в его руках ходуном ходит. Мы вскочили и бегом к нему. Спиннинг тоненький и несерьезная на наш взгляд леска, не внушали уверенности на успешное завершение этого поединка. Но немец очень спокойно, не спеша, то выбирал слабину, то снова позволял рыбине под стрекот фрикциона снимать с катушки с десяток метров лески.

Все это время переводчик снимал и снимал эту борьбу на фотокамеру. Таймень устал минут через десять, а пологий берег, позволил довольно легко вывести его на мелководье. Там мы его подхватили под жабры и вытащили на берег. Немец тайменя нежно погладил, сфотографировался с ним раз десять, измерил маленькой рулеткой и отпустил в родной плес.



Для нас это был полный капут! До этого случая я даже не читал о том, что они рыбу отпускают. Было бы понятно, если это маленькая, но пятнадцати килограммового тайменя!

Больше немец рыбачить не стал и после веселого ужина и ночевки на галечной косе, возле вертолета, мы улетели.
Это было первая в моей жизни рыбалка на горной реке, с которой я вернулся домой без рыбы и смятением в душе. Я не мог поверить, что можно вываживать нашу северную, крупную рыбу на такие тонкие снасти и ловить ее на столь экзотические приманки, как воблер. И уж совсем мне было непонятно, зачем рыбу сначала ловить, а потом отпускать обратно.

Но за то я понял, что и на рыбалке наступают совсем другие времена и пора знакомится не только с оружием вероятного противника но и с его снастями...



С автором я лично знаком - Это замечательный Человек с самой большой буквы... Николаю пришлось многое повидать в нелегкой Жизни, у него много друзей, у него в перспективе еще одна книга... Пожелаю моему другу всего самого доброго и Здоровья...
Это, ИМХО - самое главное сегодня...

PS. Многие уже знают, что недавно вышел в свет сборник, посвященный ДВ рыбалке... Сборник называется "Особенности ДВ рыбалки", там возможно есть один из моих материалов... Как получу, так отправлю Николаю Решетникову...




Автор: Николай Решетников Нвсб
_________________________
Жизнь даруется всем, Старость - только избранным...

Вверх
#1000358 - 16/12/14 03:22 AM Re: С тайгой наедине... [Re: Дмитрич]
Артём ГРЭС Оффлайн


Зарегистрирован: 01/09/09
Сообщения: 7762
Откуда: Артемовский.
Хорошо написано просто доступно.Понравилось.
_________________________
Рыбалка это состояние души.

Вверх
#1000359 - 16/12/14 10:43 AM Re: С тайгой наедине... [Re: Артём ГРЭС]
Дмитрич Оффлайн


Зарегистрирован: 09/02/13
Сообщения: 1354
Откуда: Планета Земля
В ответ на:

Хорошо написано просто доступно.Понравилось.




Солидарен, у Анатолича очень хороший слог...

СЛУЧАЙНЫЙ ТРОФЕЙ

Мы весело сидели за хорошо накрытым столом, справляя день рождения одного моего не самого близкого знакомого, не рыбака, не охотника, обыкновенного кооператора с которым у меня тогда были какие-то дела. Да и все остальные не имели к рыбалке никакого отношения, их интересы распространялись на торговлю и деньги.

Когда на стол, подали какую-то крупную рыбу, красиво уложенную на металлическом подносе и украшенную овощами, разговор сам по себе переключился на рыбалку. Я по обыкновению, стал рассказывать о сказочных реках западных склонов Верхоянского хребта, кто-то внимательно слушал, кто-то нет, как вдруг виновник торжества - Иван, говорит:
- А не слабо тебе Анатольевич нас туда свозить всей компанией, находящейся сейчас за этим столом?
- Да нет проблем, но девушки? Там медведи, гнус, сыро - отвечаю я.
Тут все разом загалдели:
- Хотим!
- Да мы этих медведей сами загрызем!
- Летим прямо сейчас!
Короче алкоголь уже всех разогрел до такой степени, что большинству уже и море покалено.
- Хорошо - говорю - послезавтра и летим. Только девушек прошу одеться соответствующим образом и прихватить с собой теплую одежду. А мальчикам найти палатки и спальники, потому, как у меня на всех экипировки не хватит. Съестных припасов предлагаю взять на два дня, водки желательно поменьше, хлеба побольше.

В понедельник, запланировав вылет вертолета на утро следующего дня, звоню Ивану.
- Все готово, вертолет в плане, вылет завтра в десять часов ровно.
- Куда ….. вылет?
- На горную речку вылет, по вашей просьбе, на природу дикую любоваться. С ночевкой в палатках в обнимку с медведями, как и пожелали.
- Да? Не шутишь? Наверное, мы здорово перебрали, раз до такого додумались…
- Короче, уважаемый, всех обзванивай, закупайте все, что нужно и завтра в девять утра жду у проходной на аэродром. Машины ваши загоним на наш грузовой склад. Все уже закрутилось, так что отмены вылета не будет. Да, насчет оплаты рейса можешь не спешить, заплатите после, по фактическому времени полета.
- А сколько стоит час полета?
- Семьсот сорок рублей. Два рейса, сначала завести, потом вывести обойдутся вам примерно в две тысячи шестьсот рублей, в общем, не дороже, чем вы в ресторанах оставляете.
Не знаю, как уж он народ собирал, но к назначенному времени собралось одиннадцать человек при двух палатках, без снастей и лодок, но за то с двумя карабинами.
- Зачем оружие взяли? - спрашиваю.
- Так сам же говорил про медведей….
Загрузились быстро, колеса от земли оторвали строго по плану.

Большинство на вертолете до этого не летали - зажались, притихли, когда машина стала рычать, дрожать, качаться, дергаться и свистеть.
- А вы налейте, - кричу - веселее станет!
Налили наши пассажиры, выпили, повторили и оживились. Кто из девчонок в кабину к пилотам лезет, кто-то в иллюминаторы таращится - летим!

Вот остался позади скучный пейзаж лиственничного леса, разноцветных озер, извилистых таежных речек, показалась красавица Лена с ее огромными песчаными косами, рукавами проток и корабликами с расходящимися от них усами волн. На правой ее стороне уже другая природа. Прямо от берега горбятся невысокие сопки, между которых извиваются сбегающие с гор реки. Потом сопки становятся выше, а тайга реже. На их склонах появляется кедровый стланик. Все зачарованно смотрят, девушки что-то спрашивают у молодого бортмеханика, а тот гордый их вниманием, с удовольствием о чем-то рассказывает, кивая на иллюминатор.

Горная река - цель нашего путешествия, неожиданно появившаяся под брюхом вертолета пронесшегося над очередной горой. Железная стрекоза с правым креном устремляется вниз к большому плесу. На высоте пятнадцати метров командир ставит вертушку боком и медленно летит над рекой, в которой я различаю несколько крупных рыбин. Командир оборачивается, я показываю ему пальцем вниз и киваю головой. Садимся. Описав круг, вертолет зависает в десяти сантиметрах над галечной косой, бортмеханик спрыгивает, тыкает ломиком в грунт и показывает - «можно». Мягкое касание и мы в тайге.

Высадились мы на острове, который отделяла от крутого коренного берега сухая сейчас протока. Река, катящаяся с крутых гор, здесь, перед последним препятствием, отделяющим ее от равнины, образовала обширный плес. С одного берега плес был ограничен скалами с бесчисленными расщелинами, трещинами и гротами, а с другого - ровной галечной косой, унылое серое однообразие которой было нарушено только кустами тальника да белесыми стволами выброшенных на нее паводком деревьев. Дальше, за косой, стеной вставала северная тайга, жавшаяся к берегам реки своими елями и лиственницами, рябинами и ольховниками.

- Мужики ставим палатки - командую я, видя, сколько коробок спиртного разгрузили из вертолета и, понимая, что если это не сделать сейчас, то потом будет невозможно. Увлекшись обустройством лагеря, соорудили стол из камней, пней и прочего доступного материала в изобилии разбросанного вокруг самой матушкой природой.

Запылал костер.
Вдруг из-за ближних деревьев раздался крик кооператора Петра:
- О! Смотрите! Медведь! Сюда, сюда!
Все вскакивают, бросаются на крик. Петро стоит, расставив ноги и, тычет пальцем в землю.
- Где медведь?
- Где он?
- Вот - тычет пальцем Петр себе под ноги.
Все сгрудились над следом косолапого прошедшего тут несколько часов назад. Девушки заволновались, вцепились в куртки своих кавалеров.
- Ничего страшного - объясняю. - Мы ему даром не нужны, сейчас август, он сыт ягодой и на человека ни за что не нападает.
- А если?
- «Если» может быть, только если вы его трогать станете, орать тут на всю тайгу, деревья ломать, кусты, шататься по лесу без дела, вот тогда он может и обидится, но, скорее всего, уйдет и связываться с нами придурками, не станет.

Успокоившиеся «туристы» переместилась к костру жарить шашлыки, а я решил пробежаться вокруг лагеря посмотреть, что да как.

Не успел вступить в прибрежный лес, как набрел на куст смородины лежачей или маховки, приземистый кустик, которой, был усыпан на половину поспевшими ягодами. Я сорвал с ветки несколько уже потемневших ягод, бросил в рот. В другом кусте что-то шевельнулось, я присмотрелся - небольшая птичка с лазоревым пятном, окруженным ржавчатой и черной двойной оторочкой на горле и зобе, смотрела на меня крупными глазками. Я ни как не мог вспомнить название этой коричневато-бурой сверху, с беловатой грудью и брюшком птички и только когда рассмотрел над ее глазом светлую бровь, вспомнил - варакуша! Осторожная, ловко прячущаяся таежная птичка.

Выйдя к коренному берегу, дошел до темного распадка, из которого тянуло холодом и сыростью, над головой между кронами елей нависала густая просинь. Подумалось о том, что совсем скоро осень.

Вот и река. Бурливая, беспокойная бьется и кипит в водоворотах, хлещет волной о скалистые пороги. Течение прибивает к берегам бурые комья пены, оно, то нанизывает их на коряжины и залитые водой прибрежные камни, то рвет в мелкие клочья - стихия. Дальше, за порогами на плесе река тихая и спокойная, как озеро, а на берегу гуляет кулик-дутыш, красуясь белыми крапинами на бурой груди. Его назвали дутышем за то, что он, весной, ухаживая за самкой, кричит: «дуу... дуу-у».

«Однако пора спиннинг снаряжать» - решил я, разглядывая плес, и решительно пошел в сторону лагеря.
За столом уже веселье, но главное все на месте, не разбрелись. Следы медведя подействовали на туристов лучше всякой агитации.
Перекусив шашлычка, стал собираться на рыбалку.

- Анатольевич, возьми меня с собой - попросил тезка. Николай, имел геологическое студенческое прошлое, которое наложило определенный след - тайгу он любил.
- Ну, пошли…. Я смотрю, ты к алкоголю вовсе равнодушен?
- Не люблю - коротко ответил он.
- И я, не люблю.
Николай забросил за спину карабин, натянул кепку почти на уши, доложил:
- Готов.
- А сапоги?
- Нет сапог. Да я и в кроссовках не промокну.
- Ну-ну…. Ладно пошли.

Для первого заброса выбрал свал воды с плеса на перекат. Именно в таких местах охотится хозяин якутских горных рек - таймень. Самодельная блесна плюхнулась не долетев до средины реки. Лучи сверкающего солнца через прозрачную толщу воды проникали до самого дна, и там, в зеленоватой глубине, искрились всеми цветами радуги на колеблющейся блесне. Какая-то пташка монотонно высвистывала одну и ту же мелодию. Николай курил сидя на огромном валуне. Второй заброс был не удачным, образовалась «борода». Минут пять распутывал толстую леску, сматывая ее обратно на катушку. Еще заброс. На этот раз блесна упали точно в струю, и сильное течение быстро отнесло блесну в перекат - пусто. Бросаю чуть подальше в плес, где течение лениво собирается в мощный поток. Успел сделать лишь пять вращений ручкой, как блесну снова подхватило и понесло, но уже против течения.

- Есть - крикнул я и тут же рядом появился Николай.

Кто-то сильный тащил блесну от переката в глубину плеса и даже не думал останавливаться. От неожиданности я не успел, как следует ухватиться за ручку катушки, и она быстро вращаясь, не давала мне ее остановить. Тогда я машинально прижал крутящуюся катушку к животу. Короткие ручки зацепились за складки куртки, наматывая материю на катушку, и та остановилась. Попытка остановить сползающую леску удалась, но сильная рыбина только замедлила движение. Леска натягивалась и натягивалась и, наконец, ослабла, где-то лопнув. Чертыхаясь и в то же время улыбаясь, смотал леску, обнаружив, что обрыв произошел на узле.

Блесен у меня было всего три, потому, что я даже не рассчитывал на рыбалку с такой компанией. И вот одну блесну я уже потерял. Дрожащими от волнения руками, отмахиваясь от назойливых, прилипчивых, жгучих и злых комаров, привязал длинную светлую блесну, посмотрел в глаза Николаю, дающему мне какие-то советы, размахнулся посильнее и послал ее в то же место чуть выше свала в перекат. Оборот, другой, третий, скрипит не смазанная катушка и вдруг, мощный толчок, а на поверхности плеса, всего в двадцати метрах, мелькнул красный плавник. По ощущениям таймень был явно не такой громадный, как первый, но и маленьким его назвать было нельзя, леску с катушки он сматывал уверенно. В какой-то момент мне удалось остановить его и даже подтянуть метров на пять, но рыбина удвоила усилие и, мне пришлось стравливать леску. Попытки тайменя силой решить спор были солидными, леска звенела, как тетива лука. Минут семь удача улыбалась то мне, то ему. Наконец, хозяин реки начал уставать, и я подвел его метров на двадцать берегу. Николай, видя, что я не могу подвести тайменя ближе, решил по нему стрелять. Как только над водой показывался плавник, раздавался выстрел. То ли стрелял Николай не важно, то ли мишень была такая сложная, но из десятка выпущенных пуль ни одна цель не нашла. Между тем расстояние между нами уменьшалось, уже можно было разглядеть, что таймень был большой. Сухо грохнул очередной выстрел пуля взметнула фонтанчик воды рядом с плавником и упрямая рыбина стала заваливаться на бок, ослабляя с каждой секундой сопротивление.

Мы вдвоем вытащили тайменя на берег, прыгали вокруг в диком танце и орали от счастья. Потом сидели на камне, курили, поглядывая на улов. Минуты шли и отходя от возбуждения мне все больше становилось жалко эту красивую рыбину. Я что-то отвечал Николаю, а сам думал: «Вот жил этот замечательный таймень в глубоком месте под скалой уже долгое время. Днем, когда солнечные лучи заливали галечную отмель, он лежал как бревно-топляк в самом глубоком месте, а к вечеру выходил на разбой. Он предпочитал ловить рыб, которых было много в этом месте на закате и восходе солнца. Как выпущенная из лука стрела мчался за высмотренным сигом или хариусом и едва настигнув, хватал, зажимал в зубастых челюстях как в клещах. Иногда он, наверное, охотился на мелководье где разгонял воду пружинистыми ударами своего мощного хвоста так сильно, что испуганные сиги выскакивали из воды чтобы скрыться от своего преследователя. Но уйти от стремительного хозяина реки было невозможно, он легко мог поймать их на лету. А бывало, на мелководье он подстерегал молодых ленков, еще не опытных, взрослых, крупных ленков он, вероятно, избегал, так как они были такими же хищниками, как и он сам. Так в глубине под скалой таймень жил долгое время в безмятежном покое. Но вот здесь, под скалой появился я со спиннингом и …...

- Анатольевич, ау! - Услышал я и очнулся.

Несли мы его в лагерь вдвоем, ухватив за жабры. «Туристы» уже были навеселе, кое- кто даже купался в ледяной воде, но когда мы попали в поле их видимости, все повернули к нам головы и наблюдали, не понимая, что мы тащим. Наконец вскочил один, за ним другой и все с криками и визгом кинулись нам на встречу. Все плясали, кричали и радовались, как первобытные люди. Нам сразу налили водки, требуя обмыть дорогой трофей. Кто-то предложил взвесить рыбину, но весов не было. Тогда самый сообразительный предложил взять длинную палку, на один конец подвесить тайменя, а на другую двадцати литровую канистру из под пива наполнив её водой. Так и сделали - таймень перетягивал. Предложили к канистре добавить ведро с водой. Подняли - таймень оказался легче. Начали отливать из ведра и поднимать, пока не установилось равновесие. В итоге получилась канистра и полведра, против тайменя. Немного посидев за столом, мы опять ушли рыбачить, «туристы» же решили готовить из тайменя кто, что умеет. В этот день, до темноты, я поймал еще трех тайменей весом до четырех килограмм, которые были отпущены в родную стихию.

Поздно вечером пошел дождь.
Утром я проснулся от близкого журчания воды и сразу понял - потоп. Дождь в горах быстро наполняет реку, и вода прибывает на глазах. Выбравшись из палатки, убедился в правильности предположения, река вспухла, до палаток осталось метров десять, а было сто! Пришлось всех поднимать, и как бы тяжело не было, после вчерашнего, начали перетаскиваться на самое высокое место острова, имеющее площадку для посадки вертолета.

Темные тучи то поднимались к вершинам гор, то спускались на тайгу, и тогда начинал лить проливной дождь. Косые струи воды с силой били по веткам, шлепали по стволам столетних елей и лиственниц. Бурные потоки бешено неслись по склонам гор, пенились и бурлили, падали с высоты скал, клубились грязной пеной в ручьях и пропадали в мутной реке. Иногда тучи плыли так низко, что казалось, вот-вот они упадут грозной силой на землю и придавят и лес, и горы, и реку, и весь наш хрупкий палаточный лагерь.

К полудню доели все, что было и убедились, что продуктов взяли мало, а пережить здесь может быть придется не только предстоящую ночь, ведь в такую погоду не летают даже вертолеты. Попытка добыть рыбу не удалась, вода была мутной. К плесу просто невозможно было подойти, по реке несло таежный мусор и деревья. «Туристы» протрезвели и заскучали. Вечером рано разбрелись по палаткам, а утром уже по крохам собирали оставшиеся продукты. Сигареты то же закончились. Вода в реке не убывала, а небо по-прежнему закрывали тучи, хотя дождь идти перестал. То одному, то другому мерещился звук летящего вертолета.

- Чтоб оно провалилось! - Сидя у костра сказал Петр.
- Кто? - Спросил Иван.
- Да небо это…. Вместе с проклятым островом…..
- Зря ты Петя так - сказал я тихо. - Наши древние предки считали Землю и Небо двумя живыми существами, даже супружеской парой, чья любовь и породила все живое на свете. У них Земля была свидетельницей торжественных клятв; при этом ее касались ладонью, а то вынимали кусок дерна и возлагали себе на голову, мистическим образом делая ложь невозможной. Не зря до сих пор говорят клянущемуся: «Ешь землю».
- Фигня все это - буркнул в ответ Петр.
- Да нет, не фигня. Древние-то были мудрее нас. Это теперь все достается легко, а у них жизнь была тяжелая. Вот мы сейчас сидим у костра, смотрим на него, и думаем: «Огонь как огонь», а в древние времена огонь был центром того мира, в котором проходила жизнь человека, да и после смерти его тело ожидал погребальный костер. Огонь отгонял от них прочь тьму, холод и хищных зверей, впрочем, и от нас тоже.

Вы вот над якутами смеетесь за то, что они Огонь кормят лепешками, а ведь и русские во время еды угощали Огонь первым и лучшим кусочком. Опять же нечистая сила не смела приближаться к Огню, а сам Огонь мог очистить любую скверну.
- Нечистой силы не бывает… - сказал кто-то.
- Пусть не бывает, зато есть приметы, которые выработались за тысячи лет наблюдений.
- Какие?
- А вот если в момент рождения ребенка Огонь неожиданно угасал, то в этом видели верный признак рождения будущего злодея.
Все опять примолкли.

Ожидание. Кто-то задумывался над тем, что это такое? Вот-вот и я не задумывался, а между тем любое ожидание - это иллюзия, это претензия на то, что знаешь что-то про будущее со сто процентной вероятностью. В действительности же, мы можем лишь предположить какие-либо варианты будущих событий с некоторой долей вероятности и какой-то погрешностью. Но наши желания заставляют нас цепляться за «предпочитаемые варианты» и создавать ожидания. Так желания создают страдания. Вот и у нас кое-кто стал нервничать, раздражаться. Тогда одна девушка сказала:

- Я читала у Дюма, что ждать невозможно лишь тогда, когда ничего не делаешь. Может, займемся чем-нибудь?
- Правильно - подхватил идею Иван. - Предлагаю провести соревнования по стрельбе из карабина.
Все оживились, наставили на камни банки, начали стрелять по десять выстрелов каждый. Как мужчины не старались, победила девушка Инна, поразившая цель четыре раза. У остальных максимум - два попадания, что ж карабин, не дробовик. Ближе к вечеру, когда уже настроились пережить в тайге еще ночь, а утром идти за ягодой, над тайгой появился знакомый и так ожидаемый звук.
- Летит! Летит! - Кричали девчонки.

Я еще ни разу не видел, чтобы так лихо снимали лагерь. Пока он долетел до нас - убрали все палатки. Голодные, но счастливые, залезли в вертолет наперебой, рассказывая бортмеханнику о приключениях. Вертолет набрал высоту, в иллюминаторах, кроме облаков, ничего не было видно, все задремали.

Много раз и до этого случая и после я рыбачил на горных реках с одной единственной целью - поймать громадного тайменя, но больше чем этого, случайного, так и не поймал.

Н.Решетников Нвсб
_________________________
Жизнь даруется всем, Старость - только избранным...

Вверх
Страница 1 из 16 1 2 3 15 16 >

Сегодняшние дни рождения
Sash (40), Vlad_ (72)
Топ комментирующих (30 дней)
ulua9962 134
К-59 115
DJEK 65
Classic 51
Big charr 32
Кто он-лайн
5 зарегистрированный (SUNDUK, No name, Classic, 2 невидимый), 216 Гости и 2 Пауки он-лайн.
Символ: Админ, Global Mod, Mod
Новые участники
Jhont, СанСаныч, Esks, Alex56, amovins
19360 Зарегистрированные пользователи
Member Spotlight
Участник с: 28/07/09
Сообщения: 1472
Статистика форума
19,360 Зарегистрированные пользователи
155 Форумы
32,127 темы
1,172,841 Сообщения

Самое большое количество пользователей он-лайн: 2,791 @ 03/02/21 06:27 PM

© 2000 by Oleg Tarabarov