Ещё одна охота...

Олений след привёл меня на большую террасу у подножия сопки. Снег на террасе основательно избит оленьими следами. Следов так много, что я поначалу не могу разобраться – что к чему. Вокруг меня и свежие и старые отпечатки оленьих копыт. Много лёжек и порытей. Это место можно смело назвать оленьим сходняком или какой-нибудь оленьей тусовкой.

Снег выпал три дня назад, и все три дня олени крутились на этой площадке.
В поисках выходного следа я обхожу террасу по большому кругу. Старые, трехдневной свежести следы тянутся влево, вдоль южного склона. Свежие распадаются на две группы. Одна группа отворачивает вправо, следы другой, более многочисленной группы, тянутся вверх к вершине горы.

Осматриваю сопку в бинокль и поворачиваю направо. Двигаюсь быстро. Иногда останавливаюсь и рассматриваю подозрительные предметы.

Впереди глубокий овраг, шириной примерно метров в сто. Подхожу к краю, и тут меня охватывает волнение - на краю оврага видны свежие лёжки. Шесть штук...
Снимаю карабин с плеча, проверяю оптику. В последний раз оглядываю противоположную сторону оврага, определяю направление ветра. Машинально ощупываю в кармане запасной магазин. Можно идти.

Спускаюсь в овраг, пересекаю его, и медленно начинаю подьём. Подьём довольно крутой, приходится выверять каждое движение. До верха склона оврага остаётся совсем чуть-чуть.
Шаг, ещё шаг и вдруг... Эх! - под снегом предательски трещит сухая ветка. Резкий олений свист.

Делаю быстрый рывок к верху в надежде узреть зверя. Ноги несут меня, как пушинку к краю оврага, а глаза уже выискивают убегающую добычу. Вот сейчас, сейчас!.. Но!

Зверя не видно... Только шелест уходящего стада и свист возбужденного вожака.

Перевожу дыхание, легкая досада одолевает меня. Но я не отчаиваюсь – где-то на сопке «гуляет» ещё одно стадо.

Через час тропления я выхожу на северный склон. На вершине свирепствует ветер. Олени идут медленно - то разбредаются в разные стороны, то собираются в цепь, то кружат в одном месте, копытя землю. Время – полдень, они наверняка ищут место для отдыха. И место это будет в южных чашах, выходящих под самую вершину горы.
Мои предположения сбываются – олени переваливают хребет и сваливаются на южный склон.
Я снова достаю бинокль.


Передо мной широкая чаша, заросшая лианами лимонника и кыш-мыша. Медленно веду окуляры слева направо.
Рассматриваю местность на расстоянии ста - ста пятидесяти метров. Затем перевожу взгляд дальше и веду бинокль уже в обратном направлении, фиксируя в памяти предметы, имеющие необычные, порою причудливые формы. Запоминаю их положение.

Вот изящно изогнутое корневище поваленного ветром дерева. Напоминает круп стоящего животного. Вот в хитросплетениях кустарника темнеет пятно, весьма похожее на лежащего зверя. Вот кусок камня с белым треугольником снега. По виду – точная копия задней части оленя. А может это и есть... сам олень?
Я всматриваюсь очень внимательно, выискивая в сложном пейзаже интересующие меня детали. От длительного наблюдения слегка запотевают стёкла окуляров и мёрзнут кончики пальцев.
Обшариваю дальний горизонт и нахожу ещё пару-тройку не совсем вписывающихся в лесную картину объектов.

Возвращаю бинокль назад и снова начинаю изучать подозрительные места.
Изогнутое корневище на месте. Идём дальше.
Темное пятно в зарослях не поменяло своего первоначального положения. Так, теперь камень с белым треугольником. Камня нет... Где же он? Где?
Лихорадочно всматриваюсь в частокол деревьев... Стоп! А это что?
Боже, да это олень! Вот он красавец!
Олень стоит за толстым кедром, повернув голову в мою сторону. Мне видна только передняя его часть. До зверя чуть более ста метров.

Карабин моментально ложится в плечо. Перекрестие привычно находит цель, палец застывает на спусковом крючке.
На секунду задерживаю дыхание – всё, ставки сделаны.
Ваш ход, господин Браунинг... Выстрел!
Олени срываются с места, взбив облако снежной пыли...

Спускаюсь вниз. Бреду по следу, высматривая кровь. Крови не видно.
Метрах в пятидесяти нахожу поверженное животное. Зверь умер на полном ходу, с разбегу зарывшись головой в пушистый снег, наверное, даже не поняв - откуда пришла смерть.

Я присаживаюсь на корточки, рассматриваю его.
В его тёмных бездонных глазах застыло голубое небо…
Мне вдруг почудилось, что лесной красавец немного задумался и на мгновенье уснул. Сон его короток и чуток. Он обязательно проснётся, встряхнёт с себя налипший снег и гордо удалится в свою тайгу. Потом расскажет своим соплеменникам о встрече с незнакомым охотником. Расскажет им об опасности и научит избегать её. Покажет им тропы неведомые другим обитателям лесных просторов. И удача навсегда отвернётся от меня.

Я глажу его по шерсти, говорю ему добрые слова, благодарю его… и пытаюсь понять - о чём думал зверь в последние минуты своей жизни ...?

Спасибо! Душевно...

Юрий а можно вопрос не по теме так сказать
у вас на фото что за печка такая есть ли зольник (где фото с собачечкой)

как работает как греет какой расход если не трудно расскажите пожалуста
можно в личку

Спасибо Юра за рассказы, хорошо написаны, я бы мог так... Да жаль мало откликов.

Спасибо, ребята, за добрые слова..
Иногда чешутся руки, хочется чего-нибудь накропать, а потом подумаешь - нужно ли это народу. Хрен знает.
Володя, я рад, что хоть кто-то читает мои "произведения".
А отклики... да бог с ними, переживём.

Эх, Женя.. сразу видно - хозяйственный человек.)))
Мне эта печь тоже понравилась.
За свою охотничью практику я построил четыре зимухи и пару зимух восстановил.
И ни в одной из них не было такой серьёзной печки.
Хозяин основательно вложил в неё свою душу.
Говорит, что делал её по особому удегейскому "чертежу".))
Врёт поди, но врёт красиво.

Печь выполнена из толстенного металла, тяжеленная мама не горюй. Сделана, что называется, на века. Но в этом своя прелесть.

Зольника нет, зола выгребается из топки обычным совком. На дверце приварена труба с заслонкой для тяги. Заслонка сломалась и хозяин одевает на трубу обычную консервную банку с дырками на дне.
На дымоходе две задвижки, одна под потолком, другая снаружи зимухи.
Нагрев помещения происходит довольно долго, минут тридцать пять- сорок. Зато потом ташкент.

Расход регулируется при помощи другой консервной банки, в которой значительно меньше дырок. Обычно пару чурочек на ночь.
В общем, весь фокус в банках.

Юра, отличные рассказы, спасибо!
Пиши, читатели здесь, на форуме, есть всегда, не все правда, отзывы оставляют.

Прочитал с большим удовольствием,большое спасибо за рассказ! Ждем еще Ваших повествований!