По отношению ко мне Динка вела себя ровно, но не было в этих взаимоотношениях той доверительной теплоты и преданности, как с моими охотничьими спаниелями! И вскоре, я понял причину – всему виной была «собачья жизнь»: много лет собака сидела на цепи, не имея возможности выйти за вытоптанный засранный пятачок земли около кунга, а менявшиеся «как перчатки» люди не оставляли Динке возможности выбрать хозяина, чтобы подарить ему свою любовь и преданность….
Динка отвергала все мои попытки проявить о ней заботу! Любимое Динкино место была не тесная будка, а место под кунгом: летом там был тенек и легкий сквознячок, а зимой, теплая палуба смягчала ночной мороз! Не раз, в дождь, я пытался запустить собаку в кунг, но она упрямо останавливалась на трапе, а когда я легонько начинал тянуть ее за цепь, начинала упрямо сопротивляться!