ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. Сюрпризы.
Эта зима не была той зимой в привычном нашем понимании. Вместо двадцатиградусных морозов и обилия снега, мы получили плюсовую температуру и слякоть. На дворе стоял февраль- месяц и небо, словно издеваясь, продолжало поливать землю дождями. Участок был щедро покрыт лужами, благо, что хвоя, обильно оставшаяся с осени, не давала размякшей земле прилипать к обуви.
В это утро меня, впрочем, как и в любое другое, разбудил пес. Горячий влажный язык отполировал мое лицо, разгоняя последние остатки сна. Сон был в кои веки неплох и я, отпихиваясь от настырного бесенка, попытался перевернуться на другой бок, дабы досмотреть сновидения.
- Ну ладно тебе…давай еще полчасика покемарим…- обычно это срабатывало. Но не сегодня.
Март обошел кровать с другой стороны и продолжил мое пробуждение. Наконец поняв, что он не отвяжется, я открыл глаза и сладко потянулся. Пес, высунув длинный красный язык, довольно вилял хвостом и приглашал пойти на улицу.
- Да понял я, понял… - пробурчал я себе под нос, запахивая халат и надевая шлепанцы.
Март ловко спустился вниз по лестнице и напрыгнул на входную дверь. Эх, надо научить его выходить самостоятельно… я повернул ключ в замке, нажал на ручку, выпустил непоседу и вышел следом.
На земле, еще вчера бывшей в виде жидкой грязи, лежал плотный слой белоснежного, пушистого снега. Зрелище было замечательное. Но на красоту долго не посмотришь, когда на улице минусовая температура и я снова зашел в теплый дом.
Наскоро оделся потеплее. Валенки это самая лучшая зимняя обувь. В этом я убедился, перезимовав в первый раз на даче. Ноги в тепле, голова в холоде…этой поговоркой я пренебрег, надев толстую вязанную шапку. Прихватил ошейник и поводок. Так, что еще? А, вот. Я снял с крючка самодельный тяжелый кистень и повесил его себе на шею. Да, нельзя…считается холодным оружием, но в нашем государстве честным, нормальным, психически здоровым людям запрещено иметь боевой короткоствол, а иное я не признаю. Резиноплюи там всякие и прочее дерьмо. В кармане пуховика всегда лежит газовый баллон с перечной эссенцией и мне достаточно. Ну а кистень про запас, на всякий пожарный . А этой штукой можно проломить голову хоть кому, зверю или человеку…неважно. Главное, что одного удара вполне достаточно. Присматривал было себе ружье, да оказалось не все просто в плане получения лицензии.
С этими мыслями я вышел на улицу и запер дверь. Пес нетерпеливо прыгал возле калитки, поскуливая и взлаивая. Я надел Марту ошейник, прицепил поводок и мы отправились на прогулку.
Шли недолго. Прошли соседнюю просеку, на которой виднелись лисьи и заячьи следы. Я, изначально городской житель, поживши пару лет загородом, на природе, уже умел если не читать след как бывалый охотник, то отличать их друг от друга и знал, кому какой принадлежит. Вот например, лиса ходит, ставя лапы в линию, то есть все четыре отпечатка идут один за другим. Интересно, правда? Я раньше такого не знал. Слава Богу, крупный зверь пока на приходил, но все равно бдительность я не терял. Ходил, вертя головой на 360 градусов. Впрочем, я отвлекся от главного.
Повернули на соседнюю улицу, что вела к воротам выезда из поселка. Тем более неожиданно и, мягко говоря, странно было видеть … полицейскую «десятку», клюнувшую носом в канаву и уже изрядно присыпанную снежком. Я в недоумении остановился. Пес натянул поводок и всеми силами пытался продвинуться еще немного вперед. Я настороженно огляделся по сторонам. Ничего необычного, птицы проснулись и щебечут на голых ветках замерзших деревьев, солнышко светит, небо чистое, вокруг ни души. Надо сказать, что зимой я жил в поселке в гордом одиночестве. Сторож из соседнего товарищества появлялся раз в три дня, чисто формально объезжая улицы, ну а соседи были зимой крайне редко. И тем более полиция тут была совсем редким гостем.
Я обошел машину. Сквозь снег на окнах виднелся силуэт на водительском сидении. Март уселся у двери и вопросительно смотрел на меня. Я пожал плечами.
- Ну и я не знаю, что делать…
Пес нетерпеливо проскулил в ответ.
Я протянул руку в перчатке и смел снег со стекла. С той стороны на меня глядел человек в форме ГИБДД. Не надо было быть медиком, чтобы понять, что он давно уже мертв. Посиневшее лицо с застывшей гримасой боли, остекленевшие глаза… я равнодушен к мертвым, отношусь к ним без боязни и брезгливости, ибо сам когда-то был медицинским работником. И по моему мнению, бояться и опасаться надо живых, а не покойных. Труп лежит себе и лежит, никого не трогая…а вот от живого можно ожидать чего угодно. Я содрал зубами перчатку, вытащил из внутреннего кармана мобильный телефон, посмотрел на экран и удивился. Связь или прием отсутствовали в принципе. Ну не беда. Есть еще экстренный вызов. Нажал на соответствующую клавишу. Телефон молчал. Это было совсем нехорошо. Пилить до ближайшего населенного пункта, то бишь деревни, пешком мне совсем не улыбалось, ибо далековато и не факт, что там работает телефон-автомат. С появлением сотовой связи такие аппараты, стоявшие раньше на каждом углу, потеряли надобность и теперь находились только на периферии, в глухих деревнях. Я тяжело вздохнул.
- Придется ехать…
Март внимательно смотрел на меня, высунув язык и сидя на пятой точке. Уж чего, а ездить на авто он любил, умиляя своим видом соседних водителей.
Я повернулся, собираясь уходить, как вдруг пес вскочил, задрав нос и принюхиваясь. Я еще раз внимательно и тревожно осмотрелся. Все было как всегда, за исключением трупа в полицейской машине. Но чутью собаки я доверял и рука сама легла на рукоять кистеня.
« Что за денек…не задался с самого утра…» - подумал я. Пес, упираясь всеми четырьмя лапами, тянул меня к багажнику.
-Что там, Март, еще один «сюрприз»? – я обошел авто по кругу. В нерешительности замер, не зная, как правильно поступить. Здравый смысл подсказывал, что нельзя ничего трогать руками и надо незамедлительно сообщить куда следует. И пусть они там сами разбираются… Я в сомнении посмотрел на Марта. Тот подал пример, поставив передние лапы на бампер и сосредоточенно втягивал черным мокрым носом запахи багажника. Я легонько дернул поводок.
- Пойдем. Нельзя туда лезть, понимаешь?
Пес не понимал. И негромко гавкнул. Этот «гавк» значил только одно. «Мол, ты, хозяин, трусишка, каких мало. И ничего там страшного нет. Уж я то знаю. Просто открой и мы посмотрим вместе…»
- Ну хорошо, хорошо. Если мы просто посмотрим, то ничего же не будет плохого, правда? – я подошел поближе и, снова оглядевшись, как воришка какой-нибудь, нажал на кнопку замка.
******
« В тот вечер я не пил, не ел,
Я на нее вовсю глядел,
Как смотрят дети, как смотрят дети…»
В голове добрых пять часов навязчиво крутилась песня Владимира Семеновича. Я напевал куплеты, когда вытаскивал ее из багажника, тащил домой, переодевал, укладывал на кровать возле печки. На первый взгляд она ничем не отличалась от сидящего на переднем сидении покойного полицейского. Посиневшее от холода лицо, скрюченные ледяные пальцы…но Марта было не обмануть. Сердито взлаивая, он лизнул ее руку и посмотрел на меня, как на идиота. Я сконфуженно пожал плечами.
- Да ладно…у меня же нет такого носа, как у тебя, - и пощупал жилку на тоненькой шейке. Пульс присутствовал, но очень и очень слабый. Девушка была жива. Худенькая, как в таких жизнь держится, легкая как перышко…рыжие пышные волосы, ее несомненная гордость, курносый носик, острый упрямый подбородок…я отстегнул пса от поводка и осторожно вытащил ее из машины.
Сейчас она лежала на кушетке, одетая в дочкину теплую пижаму, что пришлась на удивление впору, под двумя одеялами из верблюжьей шерсти, возле натопленной печи, от которой исходили волны жара. Жуткая синева отступила и девушка немного порозовела, руки и ноги на ощупь стали теплее. И хорошо. Я вытер рукавом вспотевший лоб. Реанимация согреванием удалась, несмотря на то, что она уже находилась на грани. Теперь девушка спала. Я прислушался к ее дыханию. Вроде стало поровнее. Тоже неплохо.
Пес устроился у нее в ногах и принимал активное участие в процедуре оживления. То есть сладко дремал.
Усмехнувшись, я вытер лицо бумажным полотенцем. Необходимо было понять, что делать дальше.
- Спи, я пойду на улицу покурю.
Март лениво приоткрыл один глаз и шевельнул ухом. Мол, не задерживаю.
Со стороны это может показаться странным – разговаривать с собакой. Но что делать, когда живешь один. А пес был если не собеседником, то благодарным слушателем точно. По крайней мере никогда не перебивал.
Накинув пуховик, я вышел на веранду. Солнышко светило во всю весеннюю мощь, пытаясь наверстать зимний отпуск. Лучи отражались от белого, пушистого снега и слепили глаза. Я прищурился, прикурил сигарету и, облокотившись на перила, погрузился в раздумья. Положение вырисовывалось до нельзя странное и непонятное.
Труп в полицейской машине, девушка в багажнике, отсутствие мобильной связи и, самое главное, исчезло электричество. Это было самое паршивое, но не критическое. На этот случай у меня был бензиновый генератор, способный запитать дом. Единственная проблема была в том, что топлива надолго не хватит. Грела мысль, что я успел сложить печь, а дров было с избытком. Так что не замерзнем.
По большому счету надо было ехать в город Дмитров и прямиком в полицию. Да, это единственный правильный вариант. Я сделал последнюю затяжку, сунул окурок в пустую пивную бутылку, служившую пепельницей и решительно вошел в дом. Вытащил из шкафчика ключи от машины, документы и…замер, прислушиваясь. По полу легонько тарабанили, аки заправский кролик. На такие звуки был способен только Март, и то, когда его почесывали. Я тихо прошел коридор и заглянул в комнату. Да, так и есть. Пес стоял рядом с кроватью и быстро постукивал задней лапой по полу. Девушка лежала на боку и старательно чесала ему мохнатую шейку. Пес откровенно балдел, время от времени поворачивая голову и подставляя новые участки для прочесывания.
Идиллия продолжалась, пока подо мной не скрипнула половица. Девушка вздрогнула и прикрылась одеялом до подбородка. Я невольно залюбовался ее глазами. Вернее, глазищами. Огромные, зеленые, как трава…в них застыл страх. Я стоял, подпирая дверной косяк и молчал, разглядывая ее. Она разглядывала меня. Так и молчали. Пес недовольно фыркнул и, распушив хвост, прошествовал на кухню, где его ждала миска с водой. Послышалось громкое причмокивание.
Наконец она прервала затянувшееся молчание.
- Где я? – голос ее был приятный, грудной, не визгливый.
Я присел на стул напротив кровати и сложил пальцы в замысловатую фигуру.
- Ты у меня дома. И пока в безопасности. Ты помнишь, где оказалась утром?
Она настороженно смотрела на меня. Я почувствовал, что начинаю проваливаться в бездонные глазищи. С некоторым усилием стряхнул навалившееся оцепенение.
- И пожалуйста, перестань использовать гипноз. Меня не берет. Мне надо повторять вопрос?
Она вздернула подбородок вверх, резко откинула одеяло и встала. Покачнулась и чуть не упала, я успел подхватить и положил ее обратно в кровать.
- Ты еще очень слаба. Охлаждение даром не проходит. Просто лежи, спи, набирайся сил. Завтра поговорим. Есть хочешь?
Она отрицательно покачала головой, не отрывая от меня пристального взгляда.
Я поправил сбившееся одеяло.
- Если вдруг завтра проснешься раньше меня, загляни в холодильник. Или попроси Марта, он приготовит завтрак.
Рыжеволосая слабо улыбнулась моей незамысловатой шутке.
Я улыбнулся в ответ, взял с полки фонарик, пару резиновых перчаток и вышел из комнаты. Пес сидел в коридоре на заднице и душевно чесался. Я поманил его пальцем и сказал волшебное слово «ГУЛЯТЬ!»
Даже слово «КУШАТЬ» не вызывало у него такого прилива энергии. Во избежание выбитой двери вместе с косяком, я быстренько открыл проход на улицу.
Вскоре мы уже шли по просеке в направлении полицейской машины. Надо было осмотреть ее и, как бы не хотелось, труп, чтобы хоть в чем то разобраться. У пассажирской двери я присел на корточки и заглянул Марту в умные, хитрые глазенки. Тот, как всегда, попытался соскочить с серьезного разговора, но я взял его мордочку в руки и сказал.
- Пес, обстоятельства изменились, как видишь. Я больше не могу водить тебя на поводке, как ослика. Просто будь рядом и отзывайся, когда позову. Убежишь – я не смогу тебя защитить.
Март вилял хвостом и соглашался на все. Я отцепил поводок, погладил по лобастой голове и встал. Пес тут же принялся нарезать круги вокруг. Я некоторое время наблюдал за ним. Умница, кажись все понял, ибо далеко не уходил и постоянно держал меня в поле зрения. Вот и славно. Что ж, надо начинать, ибо смеркалось. Вечер брал правление в свои руки.
Я натянул перчатки и осторожно открыл переднюю дверь.
Не знаю, на что я надеялся, ведь не эксперт и не сыщик. Может хотел увидеть что то, выходящее за рамки, что натолкнет на мысль. Я посветил фонарем в салон.
В общем то все стандартно, грязноватый пол, не очень чистые чехлы сидений, пара окурков в пепельнице. Я открыл бардачок. Какие то бумаги, теплые перчатки, брелок в виде головы кобры…м-да…предстояло самое неприятное. Я уселся на пассажирское переднее место. Достал из внутреннего кармана полицейской куртки удостоверение на имя сержанта ГИБДД Васильева Валентина Викторовича, весьма потрепанный блокнот и шариковую ручку. Положил это все на торпеду, потом посмотрим. Далее из других карманов я извлек сигареты «Кемел», зажигалку, жевательную резинку, какие то ключи и…большую пачку презервативов. Я с уважением посмотрел на покойного. Добры молодцы у нас в полиции работают. Все успевают…последним появилось на белый свет портмоне, весьма тощее на вид. Я из любопытства заглянул. И в самом деле там было пусто. Я сказал задумчиво, констатируя факт.
- Значит, неправду о гаишниках говорят…
- Конечно, неправду…- прохрипел над ухом низкий голос.
*****
Сказать, что я испугался – не сказать ничего. Помню, что подпрыгнул от ужаса и пребольно треснулся головой о потолок. Стальные ледяные пальцы вцепились мне в шею и сдавили, да так, что потемнело в глазах и появились разноцветные круги. Хрипя, как повешенный, я рванулся было, одновременно пытаясь разорвать захват. Но тщетно…в уши врывалось довольное рычание, лязгали и кляцали зубы…я боролся за жизнь что было сил…легкие, готовые разорваться, горели огнем …по какому то наитию уперся ногами в переднюю стойку у лобового стекла и прижался вплотную к схватившему меня…захват немного ослаб и я жадно захватил порцию драгоценного воздуха…еще немного…хорошенько нажал…послышался треск лопнувшего стекла…и мы в обнимку вывалились наружу. Я вырвался и откатился в сторону.
В глазах прояснилось и то, что я увидел, заставило сердце провалиться в пятки. Труп, что вовсе не труп, уже поднялся на ноги и уверенным движением вытащил из кобуры табельный ПМ. Черное жерло смерти смотрело прямо мне в грудь. Это был конец... Существо щерило здоровенные клыки, оттягивало момент выстрела, наслаждаясь моей беспомощностью и это его подвело. Откуда то сбоку мелькнул бело-рыже-черный смазанный силуэт и Март вцепился в руку монстра, державшую пистолет…бабахнуло и около ноги взметнулся фонтанчик снега и грязи…тварь пыталась оторвать, сбросить пса…я вытащил из петли на внутренней стороне пуховика кистень, в мгновение ока оказался рядом и нанес удар что было сил прям по синюшной мерзкой роже…попал от души…в стороны брызнули осколки выбитых зубов, куски замерзшей плоти и красная жижа…тварь покачнулась, но устояла…я крутнул страшное оружие над головой и обрушил его на противника снова и снова… бил его, уже упавшего, до тех пор, пока из ослабевших, дрожащих пальцев не вывалилась стальная рукоятка…
Когда багровый туман перед глазами испарился и сердце стало биться медленнее, я обнаружил себя сидящим у колеса полицейской машины. Тварь, раскинув руки и ноги, валялась в сугробе, насквозь пропитанном бурой жижей. В щеку ткнулось мокрое и холодное. Я содрал с рук резиновые перчатки и поцеловал большой черный нос.
- Мой ты золотой…ты не ранен? Дай посмотрю? – сейчас, когда адреналин начал уходить, выяснилось, что я не говорю, а хриплю. Горло зверски саднило. Я протолкнул слюну, поморщился и стал ощупывать пса. Тот играючи сопротивлялся, больше для виду. Хвост, виляющий из стороны в сторону, доказывал, что все хорошо, ничего не болит и даже совсем не страшно. Я облегченно выдохнул и, кряхтя, аки старый дед, встал на ноги. Давно в таком замесе не участвовал, вернее, в таком жутком – никогда. Я побрел к тому, что когда то было сержантом полиции Васильевым. Содрогнулся. Комок из содержимого желудка подкатил к помятому горлу. Теперь, когда боевая лихорадка прошла, можно было блевануть от того, что я увидел.
Пес на безопасном расстоянии обнюхивал дважды покойника. Головы не было как таковой. Раздробленная нижняя челюсть без зубов да отломок от верхней…пожалуй, все что осталось. И все это вперемежку с кусками черепа, мяса, волос и запекшейся крови подстывало на морозе. Я подобрал пистолет и вытащил обойму. Семь патронов. Хорошо. Сунул оружие в карман. Пошарил на портупее убиенного и нашел запасную снаряженную обойму. Тоже неплохо. Так, что еще? Я посмотрел на сумеречное небо. Надо как то припрятать его, ибо негоже оставлять вот так на дороге. И тачку надо отогнать подальше... Я, преодолев брезгливость, потащил труп за ноги к багажнику. Пора ему было занять место по статусу. Тяжелый, гад…изрядно попотев, я запихнул его в машину и захлопнул крышку. Отдуваясь, я осмотрелся. Наскоро закидал снегом кровавые следы в сугробе. Вроде все.
Внезапно в голову пришла нехорошая мысль. Я залез на водительское сиденье и повернул ключ в замке зажигания. Стартер молчал. Даже приборная панель не горела. Прекрасно…злобно выругавшись нехорошими словами, я сгреб вещи покойного с торпеды, вылез на улицу, подобрал кистень, свистнул Марту и побрел к дому. Предстоял серьезный разговор с рыжей красоткой.
****
Увы, в этот день никаких объяснений я не получил. Гостья спала крепко и я не стал ее будить. Поговорить можно и завтра. Сейчас, уже отмытый и благоухающий, я сидел на кухне и попыхивал трубкой. Пуховик, шапку и штаны пришлось выбросить. Не было никакого желания отстирывать их от крови и мозгов. Да и черт с ними, есть и другие вещи.
Документы и блокнот сержанта лежали тут же на столе. В них я не нашел ничего необычного, ничего, что могло натолкнуть на мысль о случившемся. А то, что произошло что то необъяснимое и страшное – я не сомневался. Я никогда не верил в зомби, монстров и прочих чудищ. Не верил до сегодняшнего вечера. Но увиденное собственными глазами не поддавалось никакому логическому объяснению. Это был даже не зомби в привычном нашем понимании, образ, знакомый мне по фильмам ужасов. Это не простой, тупой, неловкий ходячий мертвяк. Он соображал, мыслил, умел обращаться с оружием. Быстрый, умелый и сильный. По большому счету я сладил с ним случайно. Просто удача была со мной. И если бы не пес… Я осторожно помассировал шею. Уже появились сине-черные синяки. Ладно, пройдет. Завтра по утру надо отогнать машину с трупом. Для этого мне понадобится второй водитель.
Я затянулся ароматным дымом и выпустил облако к потолку. Еще раз посмотрел на экран телефона. Связь по прежнему отсутствовала. Электричество тоже. Хорошо хоть генератор не подвел, завелся с полтычка . Но бензина оставалось немного. Двадцатилитровая канистра, которую хватит на сутки беспрерывной работы. Ну и еще в Патрике литров сорок, не больше.
Нет, надо ехать на разведку в город, по любому надо… надо выяснить, что происходит и уже тогда действовать по обстоятельствам. Я поднялся, выбил остатки табака в пепельницу и пошел на второй этаж. Тяжелый денек выдался, надо выспаться, завтра полно дел. Март в позе кролика-топотуна видел десятый сон. Обняв своего пушистого спасителя, спавшего на моем месте, я отключился.
_________________________
За добро - добром, за зло - по справедливости.